такъ скоро шли впередъ, что парки и транспорты не поспѣвали за ними; но главнѣйшею причиною ретирады полагали кончину Фельдмаршала нашего, Князя Кутузова-Смоленскаго, которая случилась за три дни до Люценскаго сраженія. Всѣ съ горестію приняли эту вѣсть, и навѣрное[1] ожидали, что Наполеонъ снова восторжествуетъ: началомъ этого была наша ретирада. Сверхъ того войски не знали, кто дѣйствительно былъ Главнокомандующимъ послѣ Свѣтлѣйшаго; одни почитали Графа Витгенштейна, другіе Милорадовича, какъ старшаго по службѣ; нѣкоторые утверждали, что самъ Императоръ нашъ принялъ званіе Генералиссимуса надъ всѣми Союзными войсками. Вскорѣ послѣ того слышно было, что Корпусный Командиръ нашъ Генералъ Милорадовичъ, по какому-то неудовольствію, намѣренъ былъ уѣхать изъ арміи на воды; Рускіе любили его, и полагали на него большую надежду, какъ на современника и ученика Суворова. Такія обстоятельства, всѣ вмѣстѣ съ началомъ ретирады, произвели опять въ войскахъ уныніе.
Въ слѣдующій день, арріергардъ нашъ пришелъ къ м. Рохлицъ. По прежнему начали мы становиться на бивакахъ, а не въ квартирахъ. Противъ насъ, въ непріятель-
- ↑ Наверное — здесь, уверенно, наверняка. Примечание редактора Викитеки.
