ный специалист по швейным машинам. Берет он недорого, а исполняет работу добросовестно и к сроку. Меня он учит просто, без всяких окриков, и бескорыстно вводит во все тайны слесарного мастерства. Привыкаю к Перельману, питаю к нему большое чувство благодарности и сознаю, что с каждым днем крепнет моя дружба к нему.
Прихожу к убеждению, что рассказы Хане о ненормальности Шолома значительно преувеличены. Правда, он не молится, суббот не справляет, а во всем остальном живет подобно всем ремесленникам.
Время катится вперед. Наступают первые зимние дни. Я рад моей новой жизни. Работа интересная, разнообразная, питаемся мы вкусно, сытно, и у меня еще имеется время для чтения книг, оказавшихся в большом количестве у Перельмана. Эти книги остались после Бенички.
Однажды, в одну из длинных зимних ночей, мой хозяин приходит в непонятное для меня беспокойство. То мечется по мастерской, то бросается к инструментальному ящику и нервно позванивает зубилами и сверлами, то забьется в угол, запустив пальцы в жесткий войлок волос.
Я сижу за столом и читаю «Дети капитана Гранта». Хозяин срывается с места, подходит ко мне и кладет свою тяжелую руку на мое плечо.
