лошадей, легких экипажей и лучшего проводника. — Эй, куда шатай-болтай ? — кричит мне Керимка, растягивая толстогубый рот в улыбку. — А ты куда? — опрашиваю я. — На Симферополь гайда… Осман продал… — Что продал? — Лошадка продал… Шарабан продал… Мене продал… — Кому? — Бухштаб… Знаишь Бухштаб? Сообщение Керимки меня не удивляет. Разбогатевшие в Крыму торговцы любят обзаводиться собственными дачами и выездами. По приглашению Керимки сажусь в шарабан. Едем прямо в Симферополь, с кормежкой, как водится, в Алуште.
Брожу по местному базару и обзавожусь имуществом. Покупаю смену белья, холщевую сумку, какие носят пешеходы за спиной, приобретаю жестяной чайник, сахар, целых два фунта колбасы и большой ситный хлеб.
Сначала думаю итти пешком, но, вспомнив, что родина моя — Свенцяны — находится за много сотен верст отсюда, решаю воспользоваться остатками моего капитала
