ствіе моего приказанія не находилось въ нихъ ни одной капли вина.
Московскій Почт-Директоръ никогда не былъ посыланъ въ Сибирь, но удаленъ въ Воронежъ, совсѣмъ по другимъ причинамъ, какія объявляетъ одна Нѣмецкая газета.
Прокламаціи, мною публикованныя, имѣли единственно въ предметѣ утишеніе безпокойства; между тѣмъ всѣ знали очень хорошо о происходившемъ: военныя извѣстія съ величайшею скоростію приходили однѣ за другими отъ Смоленска къ Москвѣ. Основаніемъ моихъ бюллетеней служили получаемыя мною увѣдомленія, сначала отъ Генерала Барклая, а потомъ отъ Князя Кутузова. Что касается до выраженій, то онѣ не могли быть оскорбительнѣе для непріятеля Французскихъ прокламацій 1814 года, въ которыхъ говорили, что Русскіе любятъ ѣсть мясо младенцевъ.
Ненависть между мною и Княземъ Кутузовымъ никогда не существовала,
ствие моего приказания не находилось в них ни одной капли вина.
Московский почт-директор никогда не был посылан в Сибирь, но удалён в Воронеж, совсем по другим причинам, какие объявляет одна немецкая газета.
Прокламации, мною публикованные, имели единственно в предмете утишение беспокойства; между тем все знали очень хорошо о происходившем: военные известия с величайшею скоростию приходили одни за другими от Смоленска к Москве. Основанием моих бюллетеней служили получаемые мною уведомления, сначала от генерала Барклая, а потом от князя Кутузова. Что касается до выражений, то они не могли быть оскорбительнее для неприятеля французских прокламаций 1814 года, в которых говорили, что русские любят есть мясо младенцев.
Ненависть между мною и князем Кутузовым никогда не существовала,
