АВТОНОМИСТЫ — проповѣдники независимой отъ религіозныхъ основаній нравственности. Наиболѣе извѣстны между ними въ древности Аристотель, а въ новое время — Кантъ, Фихте, Гегель, Гартманнъ и мног. друг., особенно представители школы эволюціонистовъ, понимаемой въ широкомъ смыслѣ этого слова, и проч. Изъ русскихъ же мыслителей можетъ быть названъ, напр., Кавелинъ. Это направленіе, не оправдываемое исторіею, — потому что, за исключеніемъ отдѣльныхъ лицъ въ древнее время и извѣстныхъ группъ моралистовъ въ новое, всѣ остальные мыслители проповѣдывали иной взглядъ на дѣло, — стоитъ въ прямомъ противорѣчіи съ христіанскимъ ученіемъ. Съ точки зрѣнія христіанскаго міровоззрѣнія, автономическая доктрина совершенно не имѣетъ смысла. Поведеніе человѣка опредѣляется отношеніями его къ Богу, себѣ самому и ближнимъ, а также и къ неразумному міру. Такъ учитъ христіанство. Моментами, опредѣляющими отношенія человѣка къ Богу, служатъ слѣдующіе: Богъ — Творецъ человѣка, созданнаго по образу и подобію Божію; Онъ ввелъ послѣдняго въ рай, сдѣлалъ его царемъ неразумной природы; постоянно промышлялъ и промышляетъ о немъ; для спасенія человѣка отъ грѣха, проклятія и смерти послалъ на землю Сына Своего Единороднаго и проч. Въ виду всего этого человѣкъ, по христіанскому міровоззрѣнію, долженъ отвѣчать Богу самою искреннею благодарною любовію, которою должно быть всецѣло проникнуто все человѣческое существо. Любовь же должна проникать собою и отношенія человѣка къ ближнимъ, равная любви его къ самому себѣ. Въ себѣ христіанинъ любитъ все то, что имѣетъ отношеніе къ образу Божію, что является подобіемъ Божіимъ. Ближняго онъ любитъ потому, что у нихъ одинъ общій Отецъ, они соединены между собою единствомъ происхожденія, — братья, слѣдовательно; они искуплены однимъ Спасителемъ, пролившимъ для спасенія всѣхъ людей одинаково Свою безцѣнную кровь и проч. Милостиво и кротко относится христіанинъ и къ неразумной природѣ, зная, что она находится въ настоящемъ ея положеніи по его винѣ; притомъ, призванъ владычествовать надъ нею по образу владычествованія Господа надъ міромъ и т. д. Словомъ, какую бы мы ни взяли сторону нравственной жизни человѣка, получившаго отъ Бога свой нравственный законъ, ни одна изъ нихъ въ христіанствѣ не можетъ быть понята въ смыслѣ автономической точки зрѣнія. Тотъ же получается выводъ, если обратить вниманіе на „происхожденіе, авторитетъ и осуществленіе“ предписаній и принциповъ нравственности. До сихъ поръ никому еще не удалось доказать, что то, что называется нами нравственностью, имѣетъ случайное происхожденіе, а не заложено въ природу человѣка при его твореніи. Только признаніемъ происхожденія нравственнаго закона отъ Создателя человѣка и можно объяснить непререкаемость авторитета его, то, что человѣку не по силамъ попрать его совершенно, то, что, поправъ его отчасти, человѣкъ испытываетъ мученія со стороны совѣсти и проч. Только „божественный авторитетъ и правда“ могли дать нравственному закону такія неоспоримыя права надъ человѣкомъ. Наконецъ, самое „осуществленіе нравственной задачи обусловливается вѣрою въ окончательную побѣду добра или въ нравственный міропорядокъ, т. е., вѣрою религіозною (Luthardt, Kompend. d. thelog. Ethik. Leipz, 1898. S. 10). При иныхъ условіяхъ оно теряетъ свой истинный смыслъ и желательное значеніе… Словомъ, обосновать и надлежащимъ образомъ выяснить нравственность безотносительно къ религіознымъ основамъ (именно христіанскимъ) невозможно.
Подробности см. у Pfleiderer’a (Moral u. Religion nach ihrem gegenseitig. Verhältn. gesch. u. philos. Leipz. 1872), Spir’a („Moralit. u. Relig.“, Leipz. 1874), Gunning’a („Glaube u. Sittlichk.“ Amsterd. 1882), Gutberlet’a („Ethik u. Religion“ Münster 1892), Coignet, Morale indépendante, dans son principe et dans son objet. Paris. 1869), Köstlin’a („Relig. und Sittlichkeit“ — въ „Theolog. Stud. u Kritik.“ 1870, 1), у авторовъ различныхъ системъ этики: напр. Kübel’а, Luthardt’а и
