| 77 | АСК | ЭНЦИКЛОПЕДІЯ. | АСК | 78 |
ныхъ, научныхъ, литературныхъ и т. п. и притомъ большею частью не въ серьезномъ ихъ видѣ, а въ томъ, который вырабатывается на заднемъ дворѣ храма науки различными непризванными и незадумывающимися глашатями разныхъ «послѣднихъ словъ» quasi-научнаго знанія. Русское общество захлебывалось отъ удовольствія предложенныхъ ему брашенъ со стола западной цивилизаціи, и не замѣчало, какое зло вносило оно вмѣстѣ съ ними въ свой организмъ. Зло скоро дало себя знать. Началось броженіе, стали являться глашатаи «новаго времени», которые дерзко стали насмѣхаться надъ освященною вѣками стариною и складомъ истой русской жизни, явились отрицатели установившихся нравственныхъ и семейныхъ началъ, отрицатели церкви и религіи... Благомыслящіе русскіе люди содрогались при видѣ всего этого, и старались по мѣрѣ силъ противодѣйствовать быстро развивавшемуся злу. Въ это же время выступилъ на поприще литературно-публицистической дѣятельности Викторъ Ипатьевичъ. Его истый кіево-русскій духъ возмущался окружавшими его явленіями безпринципнаго отрицанія, онъ порѣшилъ всю жизнь свою положить на борьбу съ нимъ. И — не измѣнилъ этой рѣшимости. — Первымъ его литературно-публицистическимъ трудомъ, направленнымъ противъ разливавшагося зла, былъ его дидактическій романъ подъ заглавіемъ: «Асмодей нашего времени», вышедшій подъ загадочнымъ псевдонимомъ В. Кочки-Сохрана (1857 г.). Что касается художественной стороны романа, то въ пользу его не говоритъ уже самый дидактическій или вѣрнѣе тенденціозный его характеръ, такъ какъ тенденціозность всегда обратно пропорціональна художественности, и самъ авторъ, очевидно, не во внѣшней сторонѣ романа полагалъ всю суть и значеніе его. Но зато тѣмъ ярче выступаетъ вь немъ его дидактическая, нравоучительная сторона: авторъ пересыпаетъ его множествомъ нравоучительныхъ сентенцій и часто одушевленныхъ размышленій о томъ или другомъ дѣйствіи или положѣніи своихъ героевъ. Главный герой этого романа нѣкто Пустовцевъ. Отецъ его, воспитанный въ правилахъ XVIII вѣка, ревностный поклонникъ французскихъ энциклопедистовъ, передалъ и сыну своему неуваженіе ко всему, что считалось на Руси святымъ и неприкосновеннымъ. Труня и издѣваясь надъ кроткимъ благочестіемъ и простосердечной молитвой своей жены, онъ перелилъ и въ сына то же кощунственное направленіе, уронивъ во мнѣніи ребенка достоинство его матери и пустивъ во всю ширину юной души корень зла и разстлѣнія. Понятны послѣдствія такого воспитанія. Изъ молодаго Пустовцева вышелъ тотъ безнравственный, холодный эгоистъ, который, отрицая нравственность, религію и т. п. «предразсудки», свою личность сдѣлалъ своимъ кумиромъ и въ жертву своему идолу готовъ былъ приносить честь и жизнь всѣхъ окружающихъ его людей. Однимъ словомъ это тотъ много разъ послѣ повторявшійся въ русской литературѣ типъ, наиболѣе талантливо нарисованнымъ представителемъ котораго является тургеневскій герой Базаровъ. Это былъ нарождавшійся у насъ тогда типъ язычника, который, безпрепятственно развиваясь, выродился, наконецъ, въ полное одичаніе въ видѣ позднѣйшаго нигилизма, съ которымъ впослѣдствіи приходилось серьезно считаться правительству и обществу. Личная особенность героя романа В. И. Аскоченскаго состоитъ въ томъ, что онъ является едва-ли не первымъ литературнымъ представителемъ того типа развивателей — обольстителей, который послѣ много разъ повторялся и въ жизни и въ литературѣ. Развивъ, т. е. лишивъ нравственныхъ и религіозныхъ началъ, дѣвичьей стыдливости и скромности, невинную дѣвушку, Пустовцевъ затѣмъ принесъ ее въ жертву своему животному сладострастью и безвременно свелъ въ могилу. Самъ кончилъ самоубійствомъ. Таковъ въ общихъ чертахъ романъ покойнаго. Въ немъ нельзя не признать мѣткой наблюдательности и тонкаго чутья по
