ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ.
долженіе большей части короткаго лета, не могли представлять своимъ обитателямъ много удобствъ. Трудно объяснить себе выборъ подобныхъ мѣсть для постояннаго пребыванія, особенно въ Сибири, столь богатой хорошими местами. Остатки стараго зимовья (Крестовскаго), посещеннаго мною, Лундстремомъ и Стуксбергомъ въ 1875 г., на пути вверхъ по Енисею, доказывали, что въ той местности когда-то существовала семейная жизнь. Видъ домовъ, крытыхъ дерномъ, давалъ возможность судить о прежнемъ устройстве и жизни въ нихъ. Каждая изба состояла изъ несколькихъ клѣтушекъ: жилая комната съ нарами прикрѣпленными къ стене, задняя комната с огромною печью, баня съ каменкою для поддаванія пару, кладовая для ворвани, съ большими долблеными корытами, пропитанными жиромъ, сарай съ остатками бѣлухъ и проч. Все это свидетельствовало о томъ, что на этомъ мѣсть когда то существовали оседлость и достатокъ; не смотря на отдаленность отъ другихтъ жилыхъ месть, возможно, что здѣсь жилипокойнее и лучше, чем могло показаться с перваго взгляда. Въ 1875-мъ году одинъ приказчикъ и трое русскихъ рабочихъ цѣлый годъ провели въ Гольчихе; въ Звѣреве былъ одинокій жихарь, а въ Прилучномъ старикъ съ сыномъ. Всѣ были бедны; жили въ небольшихъ избахъ, крытыхъ дерномъ и состоявшихъ изъ сеней и закопченной грязной горницы; въ последней находились-большая печь лавки вдоль стенъ и высоко надъ поломъ-полати. Изъ домашней утвари находились въ изобиліи только орудія для ловли звѣрей и рыбъ, кромь того были-котлы, сковороды, а иногда и самоваръ. Все дома стояли на рѣчномъ берегу, выше уровня воды при весеннемъ разливе. Около дома лежала куча мусору, къ уборкѣ котораго жители вѣроятно питали мало склонности; эта куча служила пріютомъ для тощихъ упряжныхъ собакъ, бродив-
186
