Я тотчасъ выразилъ свою готовность, только-бы онъ объяснилъ мнѣ какъ это сдѣлать. Мой путеводитель, который видимо недоумѣвалъ слѣдуетъ-ли ему болѣе бояться гнѣва болвановъ, или кары на томъ свѣтѣ за почитаніе послѣднихъ, заявилъ, что достаточно положить нѣсколько монетъ между камнями. Съ торжественнымъ видомъ я положилъ на холмъ свои дары, состоявшіе изъ двухъ серебряныхъ монетъ. Это вѣроятно останется самымъ драгоцѣннымъ изъ жертвоприношеній, когда либо принесенныхъ болванамъ. Нашъ проводникъ былъ доволенъ, но сказалъ, что я былъ слишкомъ расточителенъ: „пары мѣдюшекъ было бы совсѣмъ довольно».
На слѣдующій день самоѣды узнали о случившемся. Сами они, казалось, мало объ этомъ заботились, но объявили, что проводникъ, конечно, будетъ наказанъ оскорбленными болванами. Ему вѣроятно еще въ ближайшую осень придется раскаяться въ своемъ святотатствѣ, когда его оленямъ придется возвращаться съ Вайгача, гдѣ теперь ихъ пасли самоѣды. Если даже кара не постигнетъ его теперь, то она въ будущемъ обрушится на него, или же выместится на его дѣтяхъ и внукахъ: навѣрное, боги не оставятъ его ненаказаннымъ.
Посѣщенное мѣсто жертвоприношенія было впрочемъ не изъ особенно древнихъ. Болѣе древнее жертвенное мѣсто находилось на 600 метровъ ближе къ берегу, возлѣ пещеры, къ которой самоѣды относились съ суевѣрнымъ благоговѣніемъ. Множество деревянныхъ идоловъ было прежде разставлено здѣсь, но, лѣтъ 30 тему, пріѣзжалъ новоназначенный ревностный архимандритъ[1] и приказалъ сжечь жертвенникъ, а на мѣсто его водрузилъ крестъ, сохранившійся донынѣ. Самоѣды не посмѣли уничтожить символъ христіанства. Они и въ этомъ случаѣ предоставляли месть самимъ богамъ, будучи твердо убѣждены въ томъ, что рано или поздно погибнутъ всѣ олени архиман-
- ↑ Такъ по словамъ русскихъ ловцевъ, хотя сомнительно, чтобы высокопоставленное духовное лице рѣшилось побывать такъ далеко на сѣверѣ.
