ніе, что я намѣренъ употребить съ своей стороны мѣры насилія. Послѣ сего произшествія оставался Король еще около часа у насъ и поѣхалъ потомъ на берегъ, какъ то казалось, совершенно спокойнымъ на гребномъ корабельномъ суднѣ.
Какъ скоро распространился слухъ на островѣ, что Король заключенъ мною въ оковы, вдругъ всѣ бросились къ оружію, и баркасъ Нѣвы съ трудностію могъ освободиться отъ нападенія. Не прежде, какъ по прибытіи Короля, увѣрявшаго своихъ подданныхъ, что ему не причинено никакого оскорбленія, успокоились Островитяне нѣсколько. Полагая, что или Король самъ опасался насильственныхъ отъ меня мѣръ или поселилъ въ немъ страхъ безпокойный Французъ, рѣшился я отправиться слѣдующимъ днемъ къ Королю, чтобъ увѣрить его, что я не имѣю никакихъ противъ его непріязненныхъ намѣреній. За нѣсколько еще предъ симъ дней Королевской братъ говорилъ мнѣ, что онъ удивляется, почему не приказываю я заключить никого еще въ оковы, какъ то поступилъ Американецъ[1] съ однимъ изъ Королевскихъ родственниковъ? Я отвѣчалъ ему, пока будете вы обходиться съ нами пріязненно, до тѣхъ поръ никто изъ васъ не претерпитъ отъ меня ни малѣйшей обиды, и я надѣюсь, что мы растанемся какъ добрые пріятели.
Въ 8 часовъ слѣдующаго утра поѣхали мы съ Г-мъ, Лисянскимъ на берегъ; но за часъ предъ тѣмъ отправ-
- ↑ Сей Американецъ былъ здѣсь за восемь мѣсяцовъ до нашего прихода.
