нее мѣсто моего пребыванія, 1803 годъ Генварь.и отправился въ С. Петербургъ, дабы самому лично находиться для приготовленія нужныхъ вещей къ путешествію. По прибытіи моемъ въ сей городъ узналъ я о новомъ разположеніи. Его Императорскому Величеству представлено было, что при семъ путешествіи можетъ быть весьма удобнымъ посольство въ Японію. Въ 1792 мъ году во время царствованія Екатерины II таковое же посольство было предпріемлемо, но нѣкоторыя обстоятельства много намѣренію сему повредили. Во первыхъ Грамота къ Японскому Императору написана была не отъ Самой Императрицы, но отъ Сибирскаго Ея Намѣстника. Во вторыхъ Россійское съ посольствомъ судно пришло тогда не прямо въ Нангасаки, единственное мѣсто, опредѣленное для кораблей иностранныхъ; но остановилось въ гавани острова Іессо. Сіи два обстоятельства крайне огорчили высокомѣрнаго Японскаго Монарха. Сверхъ того и выборъ лица, которому препоручено было исполненіе сего важнаго предпріятія, оказался неудачнымъ. Лаксманъ былъ человѣкъ мало способный къ уловкамъ, могшимъ пріобрѣсть довѣренность отъ Державы завидливой и подозрительной. Но не взирая на то, Японцы приняли его хорошо, и онъ привезъ съ собою писменное позволеніе, состоявшее въ томъ, что одинъ Россійскій корабль можетъ ежегодно приходить для торговли въ Нангасаки, но только въ одно сіе мѣсто, и притомъ въ безоружномъ состояніи; въ противномъ случаѣ корабль и люди будутъ удержаны какъ плѣнные. Десять лѣтъ прошло; но Россія не возпользовалась такимъ позволеніемъ.
