болѣе. Все, что Губернаторъ намъ ни позволялъ, дѣлалъ то, по словамъ его, самъ собою, пріемля на свой собственной отчетъ. Невозможное дѣло, чтобы онъ приказалъ отвести въ городѣ домъ для Посланника и магазейны для подарковъ, не имѣвъ на то особеннаго повелѣнія. Изъявленная имъ боязнь, съ каковою велѣлъ отмѣжевать намъ мѣсто для прогулки въ Кибачѣ, доказываетъ довольно ограниченность его власти. Прибытіе наше въ Нангасаки долженствовало возбудить всеобщее Японцевъ вниманіе, и было столь важнымъ предметомъ, что о каждомъ, даже малозначущемъ притомъ обстоятельствѣ надлежало посылать донесеніе Императору. Я увѣренъ точно, что послѣ всякой бытности у насъ толмачей отправлялъ Губернаторъ курьера въ Эддо съ извѣщеніемъ о всѣхъ переговорахъ, даже и о словахъ, бывшихъ часто такого рода, которыя могли увеличить Японскую недовѣрчивость и раздражить высокомѣріе гордаго сего народа. Мы узнали послѣ, что Кубо или свѣтской Императоръ не хотѣлъ ни на что рѣшиться въ важномъ семъ дѣлѣ безъ согласія Даири. Первой отправлялъ къ послѣднему нарочныхъ, дабы извѣдать въ разсужденіи нашего посольства волю сей важной особы, предъ которою благоговѣютъ Японцы съ глубочайшимъ почтеніемъ. И такъ весьма вѣроятно, что Нангасакской Губернаторъ получалъ касающіяся до насъ повелѣнія изъ Міако[1], а не изъ Эддо. Ни малѣйшаго не имѣю я сомнѣнія, что споръ о взятіи почетной посланнической стражи на берегъ
- ↑ Столица Даири.
