лившуюся и поросшую ползучими растеніями. Повернувъ вправо, мы двигались такимъ образомъ между двумя стѣнами какъ будто по дну глубокаго рва; шаговъ черезъ пятьдесятъ во внутренней стѣнѣ показались ворота и, въѣхавъ въ нихъ, мы очутились на маленькомъ дворикѣ, обрамленномъ со всѣхъ сторонъ высокими стѣнами, изъ-за которыхъ во дворъ не проникалъ ни одинъ лучъ луннаго свѣта и онъ казался мрачнымъ и мертвымъ; людей нигдѣ не души. Въ каждой изъ четырехъ стѣнъ двора находятся ворота, но они всѣ заперты, кромѣ однихъ — направо, куда мы и повернули нашихъ лошадей. Тутъ только окликнулъ насъ караульный, находившейся въ сторожкѣ, стоявшей не подалеку отъ воротъ. „Кто ѣдетъ? спросилъ онъ. Ему отвѣтили: Лоѣ лайлё! — господа пріѣхали! — и тотъ вполнѣ удовлетворился отвѣтомъ. Точно помѣщики въ свою деревню пожаловали. Странно все это было для меня. Я все ожидалъ препятствій, остановокъ, допросовъ, осмотровъ, всякихъ предосторожностей со стороны подозрительныхъ китайцевъ; а все ничего подобнаго не было. Въѣхали въ улицу. По обѣимъ сторонамъ ея стоятъ низенькіе домики, точно забитые наглухо; ни, оконъ ни дверей не видно; все пусто и тихо, и только одинъ сторожъ ходитъ по ней взадъ и впередъ и стучитъ въ мѣдный тазъ (ло). Проѣзжая дальше, мы услыхали музыку: во что то-стучали, били въ барабань и мѣдныя тарелки, пѣли пѣсни; — въ домѣ, гдѣ она раздавалась, виднѣлся свѣтъ. „Покойника поминаютъ“, пояснилъ Ѳедоръ… Улица снова уперлась въ высокую каменную стѣну съ большой башней на верху и воротами подъ нею; въѣхавъ въ нихъ, мы увидали, что на этомъ мѣстѣ крестообразно пересѣкаются двѣ улицы, проходя черезъ башню.
Еще долго ѣхали мы по безмолвному городу, поворачивая изъ улицъ въ переулки, изъ нихъ опять въ улицы или выѣзжая на незастроенныя поляны, иногда занятыя огородами, миновали какой-то прудъ или большую лужу; намъ стали попадаться люди, которые проходили молча, не останавливаясь, точно боялись насъ и, наконецъ, мы повернули въ домъ гостинницы, стоящей въ узкомъ и грязномъ переулкѣ, хотя и назначенной, какъ объяснилъ переводчикъ, для остановки пріѣзжающихъ чиновниковъ. По подъѣзду она гораздо болѣе походила на домъ, служащій притономъ ночнымъ бродягамъ.
Насъ ввели въ двѣ комнаты, которыя показались порядочными; впрочемъ, усталость была такъ велика, что не до осмотра было. Я прилегъ на канъ, покрытый войлокомъ, и почти мо-
