обоихъ произрастаетъ успѣхъ и общественная польза. Съ восторгомъ взираю я въ мысляхъ моихъ, какъ все строится хорошо, поспѣшно, выгодно; работы не тянутся, а кипятъ; рукодѣльцы дѣло свое отправляютъ на перехватъ другъ передъ другомъ, не только изъ корысти, но и изъ честолюбія и во угожденіе прелестной ихъ начальницы. Матери повсюду, вмѣсто того, чтобъ отводить и отсовѣтовать своимъ дѣтямъ, ослѣпясь симъ благоустройствомъ, ѣдутъ и везутъ изъ самыхъ отдаленныхъ уѣздовъ, съ благодарностью и радостью поручаютъ дѣвицъ своихъ подъ покровъ общественной сей благодѣтельницы; а которыя уже не застали мѣста за многочисленностію или за какимъ-либо недостаткомъ, отъѣзжаютъ въ свои предѣлы съ сожалѣніемъ и съ ропотомъ. Я слышу иныхъ матерей увѣщевающихъ, другихъ ропщущихъ: «Не плачь, Дуняша, живи только хорошо, черезъ годъ я тебѣ порука, что ты у генеральши будешь не только принята, да даже у нее будешь любимая работница». А другая мать говоритъ: «Не твердила ль я тебѣ день и ночь? Эй, Анюта, полно! Худое ты затѣяла, за худое житье не даетъ Богъ счастья; ажно такъ и есть, тебя, вотъ, со двора согнали, а мнѣ за тебя отъ людей стыдно!» Ежели сіе начертанье кому покажется мечтою, то признайся, о читатель, что и мечтательность сія тебя веселитъ! Да на что́ намъ все доброе, пріятное и добродѣтельное считать пустымъ суемудріемъ? Не все то́, что́ не было, еще не возможно. Испорченный нравъ человѣка ужель намъ даетъ право отметать всякое благоустройство въ родѣ смертныхъ. Путь, по которому шествуемъ въ краткой нашей жизни, отстоитъ равно какъ на право отъ добродѣтели, такъ и на лѣво отъ пороку. Если нѣжность его чувствъ, обуреваніе страстей и стремительность его нуждъ и желаній нѣсколько шаговъ его съ пути истины и заманетъ къ пороку, то совѣсть, невинность и сокровенный гласъ добродѣтели не умолкнутъ, пока онъ опять не ступитъ на стезю прямую. Итакъ, не дивись, читатель, и не считай за сумасбродство мои положенія; они мудрены, новы, но непротивны возможности. Доколѣ всякая небывалость безпечностію нашею порицаться станетъ небылицею? Что бы вы сказали, любезные соотчичи, еслибъ свободный духъ какого-нибудь мечтателя подоб-
обоих произрастает успех и общественная польза. С восторгом взираю я в мыслях моих как всё строится хорошо, поспешно, выгодно; работы не тянутся, а кипят; рукодельцы дело своё отправляют на перехват друг перед другом не только из корысти, но и из честолюбия и в угождение прелестной их начальницы. Матери повсюду вместо того, чтоб отводить и отсоветовать своим детям, ослепясь сим благоустройством, едут и везут из самых отдалённых уездов, с благодарностью и радостью поручают девиц своих под покров общественной сей благодетельницы; а которые уже не застали места за многочисленностью или за каким-либо недостатком, отъезжают в свои пределы с сожалением и с ропотом. Я слышу иных матерей увещевающих, других ропщущих: «Не плачь, Дуняша, живи только хорошо, через год я тебе порука, что ты у генеральши будешь не только принята, да даже у неё будешь любимая работница». А другая мать говорит: «Не твердила ль я тебе день и ночь? Эй, Анюта, полно! Худое ты затеяла, за худое житьё не даёт Бог счастья; ажно так и есть, тебя вот со двора согнали, а мне за тебя от людей стыдно!» Ежели сие начертанье кому покажется мечтою, то признайся, о читатель, что и мечтательность сия тебя веселит! Да на что нам всё доброе, приятное и добродетельное считать пустым суемудрием? Не всё то, что не было, ещё невозможно. Испорченный нрав человека ужель нам даёт право отметать всякое благоустройство в роде смертных. Путь, по которому шествуем в краткой нашей жизни, отстоит равно как на право от добродетели, так и налево от пороку. Если нежность его чувств, обуревание страстей и стремительность его нужд и желаний несколько шагов его с пути истины и заманит к пороку, то совесть, невинность и сокровенный глас добродетели не умолкнут, пока он опять не ступит на стезю прямую. Итак, не дивись, читатель, и не считай за сумасбродство мои положения; они мудрёны, новы, но непротивны возможности. Доколе всякая небывалость беспечностью нашею порицаться станет небылицею? Что бы вы сказали, любезные соотчичи, если б свободный дух какого-нибудь мечтателя подоб-
