Эта страница была вычитана
— 16 —
Для роскоши, для нѣги модной,—
Все украшало кабинетъ
Философа въ осмнадцать лѣтъ.
XXIV.
Янтарь на трубкахъ Цареграда.
Фарфоръ и бронза на столѣ,
И, чувствъ изнѣженныхъ отрада,
Духи въ граненомъ хрусталѣ;
Гребенки, пилочки стальныя,
Прямыя ножницы, кривыя,
И щетки тридцати родовъ —
И для ногтей, и для зубовъ.
Руссо (замѣчу мимоходомъ)
Не могъ понять, какъ важный Гримъ
Смѣлъ чистить ногти передъ нимъ,
Краснорѣчивымъ сумасбродомъ[1]:
Защитникъ вольности и правъ
Въ семъ случаѣ совсѣмъ неправъ.
XXV.
Быть можно дѣльнымъ человѣкомъ
И думать о красѣ ногтей:
- ↑ Tout le monde sut qu’il mettait du blanc; et moi, qui n’en croyais rien, je commençai de le croire, non seulement par l’embellissement de son teint et pour avoir trouvé des tasses de blanc sur sa toilette, mais sur ce qu’entrant un matin dans sa chambre, je le trouvai brossant ses ongles avec une petite vergette faite exprès, ouvrage qu’il continua fièrement devant moi. Je jugeai qu’un homme qui passe deux heures tous les matins à brosser ses ongles, peut bien passer quelques instants à remplir de blanc les creux de sa peau.
(Confessions de J. J. Rousseau)
Гримъ опередилъ свой вѣкъ: нынѣ во всей просвѣщенной Европѣ чистятъ ногти особенною щеткой.
