вленія о томъ, что такое балъ, но понимала, что тамъ можно показать себя во всемъ блескѣ.
Явился садовникъ и обошелъ всю оранжерею, осматривая цвѣтокъ за цвѣткомъ. Сердца учащенно бились. Только азаліи не изменились въ цвѣтѣ и сохранили спокойствіе. Кто же можетъ обойтись безъ нихъ въ февралѣ мѣсяцѣ?
— О, возьми меня! возьми меня! возьми меня!- взывала роза изъ глубины своей тщеславной, горделивой души.
Ея желаніе исполнилось. Властелинъ судьбы цвѣтовъ — садовникъ — улыбнулся, остановившись передо нею.
— Эта пойдетъ на почетное мѣсто, — сказалъ онъ. Вынувъ изъ горшка, гдѣ она помѣщалась, онъ положилъ ее на носилки и велѣлъ своимъ помощникам забрать ее. Даже азаліи поблѣднѣли отъ зависти.
Сама роза не хотѣла ни на кого смотрѣть. Ее пронесли черезъ садъ мимо банксій, но она даже не кивнула имъ, а дрозду опять пожелала, чтобы его съѣла кошка: вѣдь онъ зналъ ее, когда она еще была Дамасской розой.
Ее вмѣстѣ съ кореньями накрыли мягкой рогожей и доставили въ большой домъ.
Домъ, дѣйствительно, былъ большой и роскошный.
