что Петр I, собственноручно перетаскивая во вновь устраиваемую им столицу предмет, могущий служить некоторым религиозным фокусом, и создавая лавру, давая ей материальные средства и крепостных, сознательно, (он то знал немножко анатомию и химию) обманул народ и наверное знал, что рака поддельна и пуста (потому она им и заперта); что Елизавета, продолжая обман, экспроприировала у народа сто пудов добытого потом и кровью русских рабочих и крестьян серебра и облекла пустой ящик в новую, еще более пышную, серебряную раку; а Екатерина II крестьян и рабочих заставила соорудить для этого пустого ящика огромный роскошный храм; что обманом этим сотни лет жили и питались и теперь еще питаются тысячи паразитов и тунеядцев, а митрополит и духовенство делают вид, что не понимают, почему это рабочие и крестьяне пожелали убедиться в правильности этих утверждений и постановили открыть пустой ящик.
Неужели митрополит и духовенство свободу совести желают откровенно изобразить, как свободу всяческого обмана и всякой фальсификации?
Ясно, что они сами чувствуют, что дело с мощами Александра Невского обстоит исключительно плохо; этим об’ясняется то обстоятельство, что они два раза в своем обращении подчеркивают, что гроб заделан, что он сотни лет совершенно закрыт, им поэтому кажется совершенно как будто непонятным, зачем этот много лет запечатанный с мощами гроб теперь понадобилось открывать.
Почтенные отцы на всякий случай подготовляют себе отступление!
Признать же, что мощей нет, значит признать, что они сотни лет заведомо для себя обманывали народ. Сказать, что мощи есть и их поэтому нельзя трогать,— значит, при вскрытии, быть уличенными тоже во лжи в обмане.
Положение безвыходное!
Теперь станет понятным, почему вдруг митрополит и отцы рассыпались в комплиментах по адресу „доброжелательной церковной политики Петроградского правительства“ и взамен „обещают посулить“ анафему белогвардейским попам, вроде того, как меньшевики все обещают исключить из своей партии бандитов и убийц рабочего класса.
Этот прием, конечно, не выдерживает никакой критики. Советская власть, как центральная, так и местная, во всех своих раз’яснениях и циркулярах проводит ту мысль, что вскрытие мощей должно происходить всюду по инициативе местных трудящихся масс, если они желают этим актом положить конец вековому обману, чинимому царями и их чиновниками и приспешникам.
В Петрограде инициатива идет тоже от масс.
В частности: на упомянутых лекциях было подано несколько записок от Петроградских пролетариев и красноармейцев с предложением поставить вопрос о вскрытии мощей на практическую почву.
Удивляться, что такая резолюция вынесена, и просить Советский местный центр не придавать значения резолюциям, выносимым трудящимися,— это значит: совершенно не понимать, что в Советской России очень многие и гораздо более важные вопросы решаются именно после дебатирования их на широких собраниях и выноса массовых резолюций, что в данном случае в этом и заключается действительная свобода совести трудящихся масс. Для того, чтобы учесть, как реагирует совесть народная, надо ее узнать. Это мы и сделали, предложив на голосование резолюцию о вскрытии пустого ящика, якобы с мощами Александра Невского. Зачем же тут стараться изобразить какую то рознь между „доброжелательной церковной политикой Петроградского правительства“ и резолюцией массового собрания граждан Советской республики в г. Петрограде.
Поверьте, что „Петроградское правительство“, которое есть ничто иное, как орган трудящихся масс города Петрограда и губернии, если и не приступает к удалению предметов религиозного обмана, то не приступает вовсе не потому, что оно к ним доброжелательно относится, а потому, что представляет это, как и всюду в Советской республике, инициативе самих масс.
Особенно смешно в вопросе факта, имеющего общественное или историческое значение ссылаться на право каждого гражданина веровать или не веровать в него.
Петр I был хотя и деспот, но для того времени очень просвещенный человек и самый образованный из всех русских монархов. Он был чрезвычайно остроумен и проницателен. Представьте себе, что, привозя в Ижоры старый гроб, который монахи выдавали за гроб с мощами Александра Невского, он, по свой-
