рый онъ впервые брилъ ее (barbam ponere), считался торжественнымъ. Сципіонъ Африканскій Младшій первымъ сталъ бриться ежедневно; но эта мода прививалась медленно. Брили всю бороду люди старше 40 лѣтъ; до этого времени они ограничивались подрѣзываніемъ. Ремесло цирюльника считалось у римлянъ гораздо важнѣе, нежели у насъ, — мужчины, не имѣя у себя ни бритвъ (novacula), ни зеркалъ, ни другихъ принадлежностей бритья, по необходимости проводили все утро въ цырюльняхъ (tabernae tonstrinae), настоящихъ «складахъ сплетенъ». Только богачи держали своихъ собственныхъ tonsores. Ремесло цырюльника дѣлилось на три части. Обрѣзывали и стригли волосы или подъ гребенку ножницами (per pectinem tondebantur), или ножами. Старались стричь ровнѣе, вслѣдствіе чего цырюльники послѣ стрижки выбирали неровные волосы и старались придать головѣ возможную гладкость. Истребляли волосы, кромѣ стрижки, вырываньемъ щипчиками (volsellae), если не на всемъ лицѣ, то, по крайней мѣрѣ, на щекахъ, и мазью (dropax psilothrum). Составъ ея описанъ Плиніемъ (Natur. Hist. XXXII. 47). Второе занятіе цырюльниковъ состояло въ бритьѣ бородъ тѣмъ-же способомъ, какъ и теперь, и, наконецъ, въ обрѣзываніи ногтей на рукахъ. Императоръ Гадріанъ снова отпустилъ бороду, желая скрыть родимыя пятна на лицѣ. Такъ было до Константина, при которомъ опять стали бриться. Бороду отращивали, кромѣ того, философы и люди, носившіе трауръ.
34) Длинныя туники, съ длинными рукавами, доходившими до оконечностей пальцевъ, носили только женщины или-же нѣженки.
35) Ношеніе широкой тоги считалось неприличнымъ. Ср. Ovid. Rem. amor. 679—80.
36) Римскимъ солдатамъ не дозволялось брать съ собою въ лагерь женщинъ, — правило, отмѣненное только Александромъ Северомъ. Въ этой части второй рѣчи авторъ иногда рисуетъ намъ картины во вкусѣ Ювенала.
37) У римлянъ танцы не имѣли, наравнѣ съ пѣніемъ, того образовательнаго значенія, какое имѣли у грековъ уже во времена Сократа. Суровый, серьезный римлянинъ строго смотрѣлъ на танцы въ общественной жизни и видѣлъ въ нихъ лишь предаетъ удовольствія, — кромѣ, конечно, религіозныхъ. Извѣстно мѣсто изъ того-же Цицерона: «Nemo… fere saltat sobrius, nisi fere insanit, neque in solitutine neque in convivio moderato atque honesto» (Pro Murena, 6. 13. Ср. Pro Deiotar. 9. 26).
