намѣреніями, въ виду тяжелаго положенія государства, — смѣшно: не такой ты человѣкъ, Катилина, чтобы изъ чувства стыда воздержаться отъ подлости, изъ чувства страха — отъ рискованныхъ попытокъ, чтобы разсудокъ въ тебѣ восторжествовалъ надъ страстями! Поэтому повторяю, что̀ говорилъ уже не разъ, — уходи; если-же ты думаешь грозить своей ненавистью мнѣ, своему личному врагу, какъ ты хвалишься публично, — ступай безъ разговора въ изгнаніе, хоть очень тяжело будетъ мнѣ слушать разныя пересуды на свой счетъ, если ты сдѣлаешь это, очень тяжело — испытывать на себѣ тяжесть негодованія, если ты пойдешь въ изгнаніе по приказанію консула.
Но, быть можетъ, ты найдешь выгоднѣе для себя польстить моему самолюбію и гордости? — Въ такомъ случаѣ, уходи съ своею ужасной шайкой злодѣевъ, отправляйся къ Манлію, мути павшихъ нравственно гражданъ, порви свои связи съ честными людьми, объяви войну отчизнѣ, гордись своей чудовищной разбойничьей войною, — докажи, что ты не изгнанъ мною къ чужимъ для тебя, а явился на зовъ друзей!
Къ чему, впрочемъ, приглашать мнѣ удалиться въ изгнаніе тебя, кѣмъ, какъ уже мнѣ извѣстно, предварительно посланъ вооруженный конвой, съ приказаніемъ дожидаться у селенія Авреліи; у кого, какъ мнѣ извѣстно, уже назначено дѣйствовать въ опредѣленный день за одно съ Манліемъ; кто, какъ мнѣ извѣстно, заранѣе отправилъ по назначенію даже знаменитаго серебрянаго орла, — который, увѣренъ, принесетъ съ собою позорную, ужасную смерть тебѣ и всѣмъ твоимъ товарищамъ, — орла, которому ты устроилъ въ своемъ домѣ святилище, посвященное преступленію? — Развѣ ты въ состояніи долго обходиться безъ святыни, которой молился обыкновенно, идя на убійства, и нерѣдко отъ ея алтаря шелъ обагрять въ крови согражданъ свои преступныя руки?
Рано или поздно, но ты уйдешь туда, куда давно уже влечетъ тебя твоя преступная, неукротимая, бѣшеная
