Политическіе и соціальные контрасты въ Римѣ. Строгое понятіе о единствѣ и полновластіи общины во всѣхъ общественныхъ дѣлахъ, служившее центромъ тяжести для италійскихъ государственныхъ учрежденій, сосредоточило въ рукахъ одного пожизненно-избраннаго главы такую страшную власть, которая конечно давала себя чувствовать врагамъ государства, но была не менѣе тяжела и для гражданъ. Дѣло не могло обойтись безъ злоупотребленій и притѣсненій, а отсюда неизбѣжно возникло стараніе уменьшить эту власть. Но въ томъ-то и заключается величіе этихъ римскихъ попытокъ реформы и переворотовъ, что никогда не имѣлось въ виду ограничить права самой общины или лишить ее необходимыхъ органовъ ея власти, никогда не было намѣренія отстаивать противъ общины такъ-называемыя естественныя права отдѣльныхъ лицъ, а вся буря возникала изъ-за формы общиннаго представительства. Со временъ Тарквиніевъ и до временъ Гракховъ призывнымъ кличемъ римской партіи прогресса было не ограниченіе государственной власти, а ограниченіе власти должностныхъ лицъ и при этомъ никогда не терялось изъ виду, что народъ долженъ не управлять, а быть управляемымъ.
Эта борьба велась въ средѣ гражданства. Рядомъ съ нею возникло другое политическое движеніе — стремленіе негражданъ къ политической равноправности. Сюда принадлежатъ волненія среди плебеевъ, Латиновъ, Италійцевъ, вольноотпущенниковъ; всѣ они, — все равно, назывались-ли они гражданами, какъ плебеи и вольноотпущенники, или не назывались, какъ Латины и Италійцы, — нуждались въ политическомъ равенствѣ и добивались его.
Третій контрастъ былъ еще болѣе общаго характера, — это былъ контрастъ между богатыми и бѣдными, въ особенности тѣми бѣдными, которые были вытѣснены изъ своего владѣнія или которымъ угрожала опасность быть вытѣсненными. Юридическіе и политическіе
Политические и социальные контрасты в Риме Строгое понятие о единстве и полновластии общины во всех общественных делах, служившее центром тяжести для италийских государственных учреждений, сосредоточило в руках одного пожизненно избранного главы такую страшную власть, которая конечно давала себя чувствовать врагам государства, но была не менее тяжела и для граждан. Дело не могло обойтись без злоупотреблений и притеснений, а отсюда неизбежно возникло старание уменьшить эту власть. Но в том-то и заключается величие этих римских попыток реформы и переворотов, что никогда не имелось в виду ограничить права самой общины или лишить ее необходимых органов её власти, никогда не было намерения отстаивать против общины так называемые естественные права отдельных лиц, а вся буря возникала из-за формы общинного представительства. Со времен Тарквиниев и до времен Гракхов призывным кличем римской партии прогресса было не ограничение государственной власти, а ограничение власти должностных лиц и при этом никогда не терялось из виду, что народ должен не управлять, а быть управляемым.
Эта борьба велась в среде гражданства. Рядом с нею возникло другое политическое движение — стремление неграждан к политической равноправности. Сюда принадлежат волнения среди плебеев, латинов, италийцев, вольноотпущенников; все они, — всё равно, назывались ли они гражданами, как плебеи и вольноотпущенники, или не назывались, как латины и италийцы, — нуждались в политическом равенстве и добивались его.
Третий контраст был еще более общего характера, — это был контраст между богатыми и бедными, в особенности теми бедными, которые были вытеснены из своего владения или которым угрожала опасность быть вытесненными. Юридические и политические