нется, что всякую, даже неисполнимую задачу, исполнитъ.
Тетя, прижавъ ее къ своей груди, сказала:
„Твою просьбу нужно хорошенько обдумать. Я сегодня буду вечеромъ и посмотрю, что у Васъ тамъ за князекъ проявился. Вечеръ утра мудреннѣе“.
За полчаса до того времени, какъ Церетели приходилъ всегда къ воеводѣ, она одѣлась въ свою черную одежду настоятельницы, съ большимъ золотымъ крестомъ на груди, приказала отворить всѣ окна и двери, чтобы было прохладно, и заняла свое обычное мѣсто за столомъ, накрытымъ для ужина.
Представивъ князя сестрѣ своей, воевода просилъ любить и жаловать молодца. Она пристально въ упоръ посмотрѣла на него, такъ что онъ оробѣлъ и не могъ ей прямо смотрѣть въ глаза и задрожалъ увидя крестъ на ея груди. Воевода, видя все это, какъ ловкій бывалый человѣкъ, пригласилъ гостя выпить и закусить. Это сгладило впечатлѣніе встрѣчи. Выпивъ чарочку, Церетели завелъ разговоръ вообще о винѣ и о томъ, какое выдѣлывается у него на родинѣ.
нется, что всякую, даже неисполнимую задачу, исполнит.
Тетя, прижав ее к своей груди, сказала:
«Твою просьбу нужно хорошенько обдумать. Я сегодня буду вечером и посмотрю, что у Вас там за князек проявился. Вечер утра мудреннее».
За полчаса до того времени, как Церетели приходил всегда к воеводе, она оделась в свою черную одежду настоятельницы, с большим золотым крестом на груди, приказала отворить все окна и двери, чтобы было прохладно, и заняла свое обычное место за столом, накрытым для ужина.
Представив князя сестре своей, воевода просил любить и жаловать молодца. Она пристально в упор посмотрела на него, так что он оробел и не мог ей прямо смотреть в глаза и задрожал увидя крест на её груди. Воевода, видя всё это, как ловкий бывалый человек, пригласил гостя выпить и закусить. Это сгладило впечатление встречи. Выпив чарочку, Церетели завел разговор вообще о вине и о том, какое выделывается у него на родине.
