покоя. Въ его комнатѣ на стѣнномъ коврѣ было развѣшано всевозможное оружіе: сабли, ятаганы, кинжалы, луки, и стрѣлы; и все въ дорогихъ, усыпанныхъ брильянтами и другими драгоцѣнными камнями, жемчугомъ и въ золотыхъ оправахъ.
У Алексѣя была дочь Катерина красы не описанной: въ отца вся смуглая, рослая, глаза были черные-черные, да такіе пронзительные, что, какъ посмотритъ на кого, такъ и приворожитъ и приколдуетъ, и тотъ терялъ свою волю, безпрекословно подчинялся ей и исполнялъ всѣ ея требованія.
Катерина съ дѣтскаго возраста любила помогать отцу; а какъ подросла она да сдѣлалась пышной красавицей, то на этотъ хуторъ съѣзжалось множество народу; были тутъ и казаки—„лыцари“ и богатые купцы, и ляхи,—богатые польскіе паны,—и евреи по торговымъ дѣламъ, и прочій людъ. И всѣхъ ихъ приманивала, кромѣ торговыхъ дѣлъ, краса Катерина, которая всю эту толпу держала въ должномъ почтеніи.
Торговля шла на славу, и Алексѣй Кочумъ долженъ былъ выстроить возлѣ колодца
покоя. В его комнате на стенном ковре было развешано всевозможное оружие: сабли, ятаганы, кинжалы, луки, и стрелы; и всё в дорогих, усыпанных брильянтами и другими драгоценными камнями, жемчугом и в золотых оправах.
У Алексея была дочь Катерина красы не описанной: в отца вся смуглая, рослая, глаза были черные-черные, да такие пронзительные, что, как посмотрит на кого, так и приворожит и приколдует, и тот терял свою волю, беспрекословно подчинялся ей и исполнял все её требования.
Катерина с детского возраста любила помогать отцу; а как подросла она да сделалась пышной красавицей, то на этот хутор съезжалось множество народу; были тут и казаки — «лыцари» и богатые купцы, и ляхи, — богатые польские паны, — и евреи по торговым делам, и прочий люд. И всех их приманивала, кроме торговых дел, краса Катерина, которая всю эту толпу держала в должном почтении.
Торговля шла на славу, и Алексей Кочум должен был выстроить возле колодца
