славы имени Божія. Давать или не давать обѣтъ — въ нашей волѣ: «если ты ничего не обѣщаешь, грѣха нѣтъ. Но что разъ вышло изъ устъ твоихъ, то долженъ ты хранить и выполнять, какъ обѣщалъ ты Господу Богу твоему» (Втор. 23, 22. 23). Благій Богъ не останется въ долгу за принесенную Ему жертву: но и правда Его накажетъ обманщика за обманъ (Втор. 23, 21).
Блаж. Максимъ положилъ предъ Господомъ подвизаться для вѣчной жизни па пути юродства. И шелъ избраннымъ путемъ до гроба, вѣрный обѣту своему. Тяжелъ былъ путь избранный имъ. Какая твердая воля нужна, чтобы ходить нагимъ въ морозы и еще терпѣть голодъ! Блаж. Максимъ велъ такую жизнь до гроба. «Хоть люта зима, да сладокъ рай», говорилъ онъ, бѣгая по улицамъ Москвы почти нагишомъ; «оттерпимся, и мы люди будемъ; исподоволь и сырыя дрова загораются. За терпѣнье дастъ Богъ спасенье». Да, порабощая съ такою твердостію грѣшную плоть духу, онъ содѣлался со временемъ жилищемъ св. Духа, — такъ видѣли и современники. Добровольное страданіе его служило ко спасенію не ему только, а и многимъ. Время его было бѣдственное для Россіи: то татары, то засуха и голодъ, то черная смерть томили народъ. Блаженный вольнымъ терпѣніемъ своимъ училъ невольно страдавшій народъ терпѣнію, переносилъ мысли людей къ раю, для котораго охотно переносилъ онъ все на землѣ. Онъ говаривалъ народу: «не все по шерсти, ино и напротивъ. Блудливой чушкѣ полѣно на шею. Не верти головой, какъ бѣшеная коза: не продали бы татарамъ. За дѣло побьютъ, повинись да ниже поклонись. Не плачь битый, плачь не битый». Купцамъ и знати Москвы гова-
