ство, но объявилъ его господствующею вѣрою между татарами. «Онъ обратилъ народъ свой къ исламизму», говоритъ восточный историкъ[1]. Исламизмъ вездѣ отличался фанатизмомъ, особенно при первомъ появленіи своемъ въ народѣ; употреблялъ въ свою пользу и мѣры жестокія и соблазны сильныя, тогда какъ и самъ по себѣ онъ — приманка для грѣшной чувственности. Древнее повѣствованіе говоритъ, что когда Узбекъ принялъ «бесерменство, наипаче не пощадѣти нача роду христіянскаго». Никто изъ хановъ не перегубилъ столько князей нашихъ, какъ Узбекъ. Понятно, что искренній христіанинъ, каковымъ былъ кн. Михаилъ, менѣе могъ быть пріятенъ Узбеку, чѣмъ какой нибудь Юрій, для котораго христіанство — вещь не очень нужная. Къ счастію Россіи исламизмъ принятъ монголо-татарскою ордою безъ отмѣны ясы — монгольскаго государственнаго закона, освящавшаго терпимость вѣръ. Порядки правительства оставались прежніе. Къ новому хану князь Михаилъ долженъ быть явиться, чтобы быть утвержденнымъ отъ него въ правахъ в. князя. Юрій, еще не бывъ въ ордѣ, дозналъ, какъ пойдутъ дѣла при новомъ ханѣ и началъ наступательныя дѣйствія противъ Михаила: пока тотъ былъ въ ордѣ, онъ занялъ Новгородъ, гдѣ дотолѣ были намѣстники Михаила. Михаилъ жаловался на то въ ордѣ и ему дали ярлыкъ, а Юрія потребовали къ отвѣту въ орду. Юрій оставилъ много хлопотъ Михаилу въ Новгородѣ: два года возился в. князь съ
- ↑ Abalgasi Historia Mongol. et Tartar. p. 98. Casani 1825. Троицкая лѣт. (Карам. 4 пр. 215): «царь Озбякъ обесерменися». Степ. кн. 1. 426. И на монетахъ Узбекъ выказывалъ ревность свою къ ложному пророку: «Мухаммедъ пророкъ», говорилъ онъ здѣсь.
