Преподобный обратился съ усердною молитвою къ Господу и молитва прогнала нечистыхъ подъ гору въ невылазную трясину, которая понынѣ называется «Кирилловою трестою». Много скорбей пришлось испытать отшельнику отъ чуди бѣлоглазой, которая удалясь отъ Каргополя жила теперь па берегахъ озеръ. — «Сыроядцы» домогались прогнать его. Они срубили деревья, росшія по горѣ и запалили ихъ; пламя приближалось къ кельѣ и часовнѣ отшельника и готово было уничтожить его самаго: но молитва вѣры спасла праведника; сгорѣли только скудные запасы пустынника, бывшіе въ полугорѣ. Отшельникъ возблагодарилъ Господа за чудное спасеніе и сталъ по прежнему жить покойно. Чудь стала думать, что пустынникъ — богачь. Она напала на него ночью и потребовала сокровищъ. Отшельникъ указалъ на единственное свое богатство — на икону Богоматери. Не скоро, но слово кроткой вѣры и примѣръ святой жизни Кирилла проникли и въ сердца дикой чуди; мало по малу «поганые сыроядцы» обращались къ евангельскому свѣту и принимали святое крещеніе[1]. Они приходили «къ святому отцу и въ сладость послушающе о вѣрѣ, о св. крещеніи и о всѣхъ заповѣдяхъ Божіихъ, въ сытость ученій его напаяхуся». Не много было христіанскаго населенія въ каргопольскомъ краю, когда начиналъ подвизаться Кириллъ на Челмской горѣ. «Бяху иніи еще не крещенніи, живуще въ окрестныхъ мѣстахъ, имѣяху чудскій языкъ и вѣру: еще бо въ то время православіе начинаше процвѣтати въ мѣстѣ томъ
- ↑ Въ челобитной царямъ Іоанну и Петру строитель Челмской пустыни писалъ, что «зачался тотъ монастырь зъ давнихъ лѣтъ, съ крещенія каргопольскаго уѣзда жителей въ православную вѣру». (Ркп.).
