ко тайныхъ рабовъ Божіихъ лежитъ, быть можетъ, въ этой скудельницѣ, попавъ туда только отъ того, что не хотѣли они быть извѣстными міру, ни при жизни, ни при смерти! Эта мысль особенно часто стала посѣщать его послѣ того, какъ одинъ странный человѣкъ, не сказывавшій о себѣ, кто онъ, но часто находившій у Даніила въ келліи покой себѣ, зимнею ночью найденъ былъ имъ уже умершимъ и былъ похороненъ въ скудельницѣ. По временамъ преподобный видѣлъ на скудельницѣ огонь и до слуха его доносилось оттуда пѣніе. Игуменъ Никольскій съ своей стороны говорилъ ему, что и онъ видалъ и слыхалъ подобное на скудельницѣ[1]. — Въ немъ родилась мысль построить храмъ въ божедомьѣ. Пришли къ нему три странника — иноки. Онъ открылъ имъ мысль свою, расказалъ о нѣмомъ и о видѣніяхъ. «Отцы совѣтуютъ, отвѣчали старцы, если влечетъ къ чему мысль, по видимому, и полезному, не выполнять ее прежде трехъ лѣтъ, поручивъ ее волѣ Божіей. Такъ поступи и ты, чтобы не трудиться напрасно». Даніилъ положилъ выполнить духовный совѣтъ. — По временамъ сильно желалось ему скорѣе исполнить свою мысль, душа горѣла и волновалась; но — онъ сдерживалъ себя и ожидалъ воли Божіей.
Воля Божія открылась по окончаніи срока неожиданно, помимо воли Даніиловой. — Бояре Иванъ и Василій Андреевичи Челядины, избавленные молитвами Даніила отъ княжеской опалы, представили его лично великому князю Василію Ивановичу, выпросили ему дозволеніе имѣть въ своемъ распоряженіи все божедомье и построить тамъ
- ↑ Въ степ. кн 2,220. «Никифоръ игуменъ монастыря св. Николы, иже на болотѣ». Тоже въ русс. врем. 2, 306.
