уже они пропали (умерли), и Ливорскіе жители вылили въ ихъ лика великіе сидячіе идолы сажени по три: и сидятъ и нынѣ всѣ трое перекованы; а у всѣхъ у троихъ безпрестанно день и ночь изъ ушей и изо рта течетъ ключевая вода: оттуду граждане и воду черпаютъ».
По приглашенію Тосканскаго в. герцога, переданному Селесторіемъ, посольство отправилось въ Пизу, гдѣ герцогъ съ женой и сыномъ четыре недѣли ожидали его прибытія. Посланники вручили герцогу царскую грамоту и «любительныя поминки». Интересно описаніе пріема посланниковъ герцогомъ и его рѣчи, въ которой онъ будто бы называлъ себя «холопомъ» царя Алексѣя Михайловича; «имя его — говорилъ герцогъ — преславно и страшно во всѣхъ государствахъ, отъ ветхаго Рима и до новаго и до Іерусалима: и что мнѣ бѣдному воздать за его Великаго Государя велію и премногую милость?» По окончаніи этой рѣчи герцогъ пошелъ съ посланниками въ палаты.
Весьма естественно, что Лихачевъ, впервые увидавшій иные порядки, чѣмъ тѣ, къ которымъ онъ привыкъ въ Москвѣ, не находилъ иногда словъ для выраженія своихъ впечатлѣній и новыхъ понятій, а потому заносилъ ихъ на бумагу примѣнительно къ московскому придворному обиходу. Лично для него не было никого выше и славнѣе царя Алексѣя Михайловича, и онъ вкладываетъ въ уста Тосканскаго в. герцога такія рѣчи, какія слышались въ кремлѣ. «Князь (герцогъ) Фердинандъ — пишетъ Лихачевъ далѣе — билъ челомъ царскаго величества посланникамъ, во Флоренскъ ѣхать прежде себя для того, что де для васъ будетъ стрѣльба многая, а сторонніе подумаютъ, что для меня де стрѣльба, а не для васъ будетъ».
Во Флоренціи посланниковъ встрѣтили 13-го января братья герцога, его сынъ и множество высокопоставленныхъ лицъ, торговыхъ «и всякихъ чиновъ людей», такъ что было больше ста каретъ. Читая въ «Дворцовыхъ разрядахъ» описаніе пріемовъ царемъ Алексѣемъ Михайловичемъ иностранныхъ пословъ, выносишь впечатлѣніе, что послы должны цѣнить оказываемое имъ вниманіе. Въ «Статейномъ спискѣ» Лихачева встрѣчается совершенно обратное явленіе: не посланники польщены пріемомъ, а герцогъ долженъ быть счастливъ, принимая у себя представителей Московскаго царя. У Лихачева сказано кратко: «Царскаго величества посланникамъ билъ челомъ князь, чтобы они пожаловали, посѣтили въ палатахъ братію его и княгиню и сына его Косму; и посланники въ палатахъ у нихъ были и съ ними виталися». Въ офиціальномъ «Статейномъ спискѣ» находятся интересныя подробности по поводу настоятельныхъ требованій герцога, чтобы посланники посѣтили членовъ его семьи. Требованія эти вызвали цѣлый рядъ пререканій съ обѣихъ сторонъ. Герцогъ грозилъ выслать посланниковъ изъ занимаемаго ими дворцоваго помѣщенія и отправить ихъ обратно безъ аудіенціи. По приказанію герцога приставъ упомянулъ, что посланники всѣхъ иностранныхъ государей, наслѣдные принцы шведскій и польскій, а также и московскіе посланники Чемодановъ и Посниковъ безпрекословно посѣщали членовъ герцогской семьи. Отказываясь исполнить издавна существующій обычай, московскіе посланники наносятъ герцогу оскорбленіе и безчестіе. Лихачевъ и дьякъ Ѳоминъ стояли на своемъ: царь Алексѣй Михайловичъ прислалъ ихъ къ герцогу по «своимъ государскимъ великимъ дѣламъ», а не къ его братьямъ, сыну и женѣ. «А какъ мы были въ городѣ Пизѣ — сказано въ «Статейномъ спискѣ», — а нынѣ во Флоренски, и княжіе братья, для имяни В. Г-ря нашего, Е. Цар. Вел-ва, посетить насъ не бывали и чести намъ не воздали, и намъ къ нимъ итти отнюдь не пристойно; а что иныхъ государствъ послы и посланники, и королевскіе братья и дѣти бываютъ у князя вашего и бывъ ходятъ ко княгинѣ, и къ сыну, и къ братьямъ ево, и намъ не токмо иныхъ государствъ послы и посланники, и королевскіе братья и дѣти не образецъ; а что Цар. Вел-ва посланники Иванъ Чемодановъ да дьякъ Алексѣй Посниковъ посыланы были въ Виницѣю, и имъ лучилось ѣхать княжею землею проѣздомъ, и хотя будетъ они были у княгини, и у сына, и у братьевъ его, и то намъ не образецъ же, потому что они ѣхали мимоѣздомъ, а не къ нему Грандукѣ были посланы». Въ концѣ концовъ посланники были 17-го января «въ отвѣтѣ» у герцога и въ тотъ же день посѣтили его сына и братьевъ, получивъ отъ нихъ приглашеніе; нѣсколько дней спустя, они были и у герцогини.
уже они пропали (умерли), и Ливорские жители вылили в их лика великие сидячие идолы сажени по три: и сидят и ныне все трое перекованы; а у всех у троих беспрестанно день и ночь из ушей и изо рта течет ключевая вода: оттуду граждане и воду черпают».
По приглашению Тосканского в. герцога, переданному Селесторием, посольство отправилось в Пизу, где герцог с женой и сыном четыре недели ожидали его прибытия. Посланники вручили герцогу царскую грамоту и «любительные поминки». Интересно описание приёма посланников герцогом и его речи, в которой он будто бы называл себя «холопом» царя Алексея Михайловича; «имя его — говорил герцог — преславно и страшно во всех государствах, от ветхого Рима и до нового и до Иерусалима: и что мне бедному воздать за его Великого Государя велию и премногую милость?» По окончании этой речи герцог пошёл с посланниками в палаты.
Весьма естественно, что Лихачёв, впервые увидавший иные порядки, чем те, к которым он привык в Москве, не находил иногда слов для выражения своих впечатлений и новых понятий, а потому заносил их на бумагу применительно к московскому придворному обиходу. Лично для него не было никого выше и славнее царя Алексея Михайловича, и он вкладывает в уста Тосканского в. герцога такие речи, какие слышались в кремле. «Князь (герцог) Фердинанд — пишет Лихачёв далее — бил челом царского величества посланникам, во Флоренск ехать прежде себя для того, что де для вас будет стрельба многая, а сторонние подумают, что для меня де стрельба, а не для вас будет».
Во Флоренции посланников встретили 13-го января братья герцога, его сын и множество высокопоставленных лиц, торговых «и всяких чинов людей», так что было больше ста карет. Читая в «Дворцовых разрядах» описание приёмов царём Алексеем Михайловичем иностранных послов, выносишь впечатление, что послы должны ценить оказываемое им внимание. В «Статейном списке» Лихачёва встречается совершенно обратное явление: не посланники польщены приёмом, а герцог должен быть счастлив, принимая у себя представителей Московского царя. У Лихачёва сказано кратко: «Царского величества посланникам бил челом князь, чтобы они пожаловали, посетили в палатах братию его и княгиню и сына его Косму; и посланники в палатах у них были и с ними виталися». В официальном «Статейном списке» находятся интересные подробности по поводу настоятельных требований герцога, чтобы посланники посетили членов его семьи. Требования эти вызвали целый ряд пререканий с обеих сторон. Герцог грозил выслать посланников из занимаемого ими дворцового помещения и отправить их обратно без аудиенции. По приказанию герцога пристав упомянул, что посланники всех иностранных государей, наследные принцы шведский и польский, а также и московские посланники Чемоданов и Посников беспрекословно посещали членов герцогской семьи. Отказываясь исполнить издавна существующий обычай, московские посланники наносят герцогу оскорбление и бесчестие. Лихачёв и дьяк Фомин стояли на своём: царь Алексей Михайлович прислал их к герцогу по «своим государским великим делам», а не к его братьям, сыну и жене. «А как мы были в городе Пизе — сказано в «Статейном списке», — а ныне во Флоренски, и княжие братья, для имени В. Г-ря нашего, Е. Цар. Вел-ва, посетить нас не бывали и чести нам не воздали, и нам к ним идти отнюдь не пристойно; а что иных государств послы и посланники, и королевские братья и дети бывают у князя вашего и быв ходят ко княгине, и к сыну, и к братьям ево, и нам не токмо иных государств послы и посланники, и королевские братья и дети не образец; а что Цар. Вел-ва посланники Иван Чемоданов да дьяк Алексей Посников посыланы были в Виницею, и им лучилось ехать княжею землею проездом, и хотя будет они были у княгини, и у сына, и у братьев его, и то нам не образец же, потому что они ехали мимоездом, а не к нему Грандуке были посланы». В конце концов посланники были 17-го января «в ответе» у герцога и в тот же день посетили его сына и братьев, получив от них приглашение; несколько дней спустя, они были и у герцогини.
