реметева, царь Алексѣй Михайловичъ разрѣшилъ ему посылать отписки въ Приказъ Тайныхъ Дѣлъ, но съ тѣмъ, чтобы онъ, попрежнему, писалъ о томъ же и въ Разрядъ, которому приказано было по отпискамъ Шереметева докладывать государю и указы чинить «безволокитно». Изъ зтого можно заключить о еуществованіи недружелюбныхъ отношеній между Шереметевымъ и его бывшимъ тестемъ, а также и о томъ значеніи, какимъ пользовался Г. у царя Алексѣя Михайловича, который снисходительно отнесся къ произволу, допущенному имъ въ Разрядѣ.
Первое упоминаніе о Г. относится къ 1630 г., когда онъ, въ чинѣ думнаго дьяка, былъ въ «отвѣтѣ» сначала съ нидерландскими послами Альбертомъ Кунратсомъ Бурхомъ и Іоганомъ фанъ Фелтдрилемъ, а за тѣмъ съ шведскимъ посломъ Антономъ Мониромъ; въ 1632 г. онъ участвовалъ въ переговорахъ съ датскимъ посломъ Мальте Юлемъ; въ послѣдующіе годы бывалъ въ «отвѣтѣ» съ голштинскимъ посломъ и съ литовскими послами, а въ 1658 г., при переговорахъ съ датскимъ посломъ Ольделандомъ, получилъ титулъ «намѣстника Кашинскаго». Осенью 1632 г., по указу царя Михаила Ѳеодоровича и отца его патріарха Филарета Никитича, Г. сказывалъ, чтобы бояре, дворяне, стольники и «всякіе люди» были безъ мѣстъ, пока минется служба по случаю войны съ польско-литовскимъ королемъ, нѣсколько дней спустя онъ же размѣчалъ передъ государемъ «въ комнатѣ» сколько кому изъ дьяковъ отвезти государева запасу подъ Смоленекъ. Въ 1633 г. Г. отправилъ туда на своихъ подводахъ 100 чети сухарей; въ томъ же году «по крымскимъ вѣстямъ» онъ выставилъ 10 пѣшихъ даточныхъ человѣкъ въ отрядъ, размѣщенный отъ Москвы-рѣки до Серпуховскихъ воротъ; въ 1634 г. находилось такое же количество даточныхъ людей его при встрѣчѣ литовскаго посла.
Выполняя обязанности разряднаго дьяка, Г. несъ и придворную службу: сопровождалъ царя Михаила Ѳеодоровича въ богомольныхъ походахъ въ Вязники, Можайскъ, въ Троице-Сергіевъ монастырь и въ нѣкоторые другіе монастыри; въ праздничные дни неодно-кратно обѣдалъ за царскимъ столомъ и изрѣдка у патріарха, а въ январѣ и мартѣ 1639 г. «дневалъ и ночевалъ» при гробахъ царевичей Ивана и Василія Михайловичей. По своей должности думнаго дьяка онъ «приказывалъ государевымъ словомъ» изъ житья въ стряпчіе и въ стольники, изъ дворянъ и изъ стольниковъ въ окольничіе, а иногда и прямо въ бояре.
Въ концѣ 1653 г. стали дѣлаться приготовленія къ войнѣ съ польскимъ королемъ Яномъ Казиміромъ, а 18 мая 1654 г. царь Алексѣй Михайловичъ выступилъ въ походъ подъ Смоленскъ, въ сопровожденіи многихъ бояръ, окольничихъ, стольниковъ и дворянъ; въ отрядѣ самого царя находился и Г., пожалованный въ думные дворяне 21 декабря 1650 г. Въ то время какъ царскія войска одерживали побѣды и брали польскіе города, въ Москвѣ появилось моровое повѣтріе; царица Марья Ильинишна, по настоянію патріарха Никона, выѣхала изъ Москвы вмѣстѣ съ дѣтьми въ іюлѣ и расположилась станомъ на рѣкѣ Нерли. Жена Г., жившая въ своей кашинской вотчинѣ, скончалась тамъ отъ морового повѣтрія 5 сентября 1654 г.; не уцѣлѣла и ея дворня: изъ 60 человѣкъ осталось въ живыхъ только 13. Когда сдѣлалось извѣстно, что тѣло Евфиміи Васильевны Гавреневой перевезли для погребенія въ другую деревню по той самой дорогѣ, по которой собиралась ѣхать царица Марья Ильинишна въ Калязинскій монастырь, — отъ имени царевича Алексѣя Алексѣевича отправилн въ Кашинъ воеводѣ Непейцыну распоряженіе устроить засѣки, разставить сторожей, разложить огни и, подъ страхомъ смертной казни, запретить сообщеніе съ сосѣдними деревнями крестьянамъ тѣхъ деревень, гдѣ скончалась Гавренева и куда перевезли ея тѣло. Жителямъ Кашина запрещено было ходить въ Калязинскій монастырь, а то мѣсто на большой дорогѣ, черезъ которое перевезли тѣло Гавреневой, велѣно обложить по обѣимъ сторонамъ, саженей на десять, дровами, сжечь землю, уголья и золу увезти, а это мѣсто засыпать свѣжей, издали привезенной, землей. Дочь Г., бывшая замужемъ за Вас. Бор. Шереметевымъ, скончалась
