— Да, она почуяла мертвое тѣло, мрачно подтвердилъ Георгій который незамѣтно вышелъ между тѣмъ и вернулся теперь держа что-то въ рукѣ, что̀ онъ поставилъ въ уголъ; мнѣ показалось что это былъ колъ.
— Георгій, сказала ему вполголоса жена, — неужели ты хочешь…
— Братъ, вмѣшалась сестра, — что̀ у тебя на умѣ!.. Нѣтъ, нѣтъ, ты этого не сдѣлаешь, не правда ли?..
— Оставьте меня, отвѣчалъ Георгій, — самъ я знаю что̀ дѣлать и ничего лишняго не сдѣлаю.
Между тѣмъ уже наступила ночь, и семья отправилась спать въ ту часть дома, которая отдѣлялась отъ моей комнаты тонкою перегородкой. Признаюсь, все что̀ я видѣлъ въ тотъ вечеръ сильно подѣйствовало на мое воображеніе. Я задулъ свой свѣтильникъ. Мѣсяцъ глядѣлъ прямо въ низкое окно моей комнаты, близехонько отъ моей кровати и кидалъ на полъ и на стѣну голубоватые отсвѣты, почти такъ же какъ вотъ здѣсь въ настоящую минуту, mesdames. Мнѣ хотѣлось спать, но я не могъ. Я приписалъ это лунному свѣту и сталъ искать чего-нибудь чѣмъ бы завѣсить окно, но ничего не нашелъ; а между тѣмъ за перегородкой послышались мнѣ голоса. Я сталъ прислушиваться.
— Ложись, жена, говорилъ Георгій, — и ты, Петръ, да и ты, Зденка. Не тревожитесь ни о чемъ, я самъ посижу вмѣсто васъ.
— Но, Георгій, отвѣчала жена, — скорѣе же мнѣ бы не ложиться; ты всю прошлую ночь работалъ и вѣрно усталъ. Да къ тому же мнѣ присмотрѣть надо за старшимъ мальчикомъ. Ты знаешь что онъ со вчерашняго дня недужится!
— Будь покойна и ложись; я посижу за насъ обоихъ.
— Братецъ, сказала Зденка своимъ тихимъ и ласковымъ голосомъ, — кажется, совсѣмъ никому не нужно сидѣть: отецъ спитъ и посмотри какой у него спокойный видъ.
— Ни жена, ни ты, никто изъ васъ ничего не смыслитъ! отвѣчалъ Георгій тономъ не допускавшимъ никакихъ возраженій, — говорю вамъ, ложитесь и оставьте меня на сторожѣ.
За этимъ воцарилось глубочайшее молчаніе. Скоро и я почувствовалъ какъ вѣки мои отяжелѣли и сонъ сковалъ меня.
И вотъ, вижу я, дверь въ мою комнату тихо отворяется и входитъ старикъ Горша. Но я скорѣе догадываюсь объ его
