казываться и летать бѣленькіе, почти прозрачные, нѣжные мотыльки, масса которыхъ все ростетъ и, наконецъ, совсѣмъ почти скрываетъ подъ собою широкуюрѣку. отъ одного берега до другого. Самая сильная мятель, какую только можно себѣ представить, но мятель живая, вдругъ пояляется на протяженіи нѣсколькихъ десятковъ верстъ вдоль по рѣкѣ, и часа черезъ два вся ея поверхность и прилегающіе берега совершенно побѣлѣютъ, какъ зимою, отъ неисчислимаго количества павшей и уже мертвой метулицы.
Самка метулицы, падая въ воду и сама погибая, оставляетъ снаружи задней части туловища мѣшечекъ, наполненый желтенькими яичками, которыя едва возможно различить, такъ они малы. Мѣшечекъ этотъ вмѣстѣ съ тѣломъ метулицы, сутокъ двое или трое, смотря по погодѣ, остается на поверхности, пока не намокнетъ — тогда уже падаетъ на дно. Изъ яичекъ выходятъ маленькіе ѣленькіе червячки; они зарываются въ пѣсокъ и послѣ нѣсколькихъ мѣсяцевъ обращаются въ куколку, которая, созрѣвъ во второй половинѣ іюля, съ наступленіемъ сумерекъ, вертя хвостикомъ и изгибаясь винтообразно головкою къ верху, выползаетъ изъ песка и или и, подымаясь все выше и выше къ поверхности, чуть-только коснется воздуха, какъ оболочка ея мгновенно лопается, и бѣленькій, безукоризненно чистенькій мотылекъ, оставвляя свою мягкую скорлупу, выпархиваетъ мгнове[н]но и начинаетъ кружиться въ воздухѣ. Моментъ выхода насѣкомаго изъ куколки такъ быстръ, что хватая сотни лопающихся мѣшечковъ со всевозможною скоростью, въ теченіи всего вечера,
