хотя и живы были еще князья изъ дома Всеслава, но ни одинъ изъ нихъ не успѣль сѣсть на полоцкомъ столѣ: около 1190 г. является неизвѣстная личность изъ Литвы, Мингайло, сынъ Эрдивилла, и его провозглашаютъ полоцкимъ княземъ. Съ этого времени въ дѣла Полоцкаго княжества начинаютъ вмѣшиваться князья литовскіе. О первыхъ столкновеніяхъ князей полоцкихъ съ Литовцами также упоминается въ „Словѣ о полку Игоревѣ“:
„Двина болотомъ течетъ къ Полочанамъ
„Грознымъ, подь кликомъ поганыхъ. Одинъ Изяславъ Васильковичъ
„Въ шлемы литовске острымъ мечомъ позвонилъ и, затмивши
„Славу дѣда Всеслава, прикрытый стальными щитами,
„Палъ на кровавой травѣ подъ ударами сабель литовскихъ;
„Слегъ на кровать и сказаль: „князь, дружину твою удалую
„Крыльями птицы одѣли, а звѣри кровь полизали!“
„Ни Брячислава, съ нимъ не было, ни Всеволода: одинъ онъ
„Выронилъ пышно-жемчужную душу изъ храбраго тѣла
„Оквозь золотое свое ожерелье. Поникло веселье;
„Смолкли печальныя пѣени“...
Но литовскіе князья долго еще не могли утвердиться въ Полоцкѣ; вскорѣ послѣ Мингайла княземъ полоцкимъ является Борисъ Романовичъ, внукъ Всеслава, извѣстный своею набожностью: ему приписываютъ построене нѣсколькихъ храмовь въ Полоцкѣ, а также изсѣченіе крестовъ и надписей на камняхъ, находящихся и понынѣ въ руслѣ Двины. Сыновьямъ своимъ Борисъ далъ въ удѣлъ Двинскую область.
