11-го. Съ утра поднялся жестокой сѣверозападной вѣтръ съ дождемъ и къ вечеру столь увеличился, что, по простой пословицѣ, и зги было не видно. А сіе значило, что атмосфера чрезвычайно сырыми наполнена была парами, отъ дождя и снѣга поперемѣнно въ воздухѣ летающими и вездѣ прилипающими, такъ что и глазъ открыть почти было не можно. Сей вѣтръ уже второй, въ окончаніи сей зимы съ столь великою свирѣпостью на Астрахань дѣйствовавшій. Улицы всѣ исполнились отъ него водою и грязью и вездѣ не слышно стало ничего, кромѣ свисту и шуму, имъ воздвизаемаго. Странная перемѣна! Когда уже, по стаяніи снѣга, начали ожидать суши и лучшаго воздуха, въ то время столь чудная перемѣна произошла и всѣхъ ожиданіе, чтобъ на сырной недѣлѣ повеселиться, обманула.
NB. Здѣсь должно замѣтить о томъ, бывшемъ въ одной бесѣдѣ, разговорѣ, которой имѣли о полученномъ преосвященннѣйшимъ Платономъ, архіепископомъ Астраханскимъ въ началѣ сего 1797 года письмѣ отъ государя императора Павла Петровича. Ибо, иные говорили, что таковаго рода письма обыкновенны и вниманія особеннаго недостойны, однако, другіе возразили, что разсылка оныхъ производится точно на основаніи сей пословицы: Non omnibus dormio. — «Н е всякому по Якову». Поелику, они хотя и обыкновенны, но обыкновенны съ разборомъ, и государь говоритъ, или изъявляетъ свою признательность и благоволеніе (какъ въ семъ письмѣ къ преосв. Платону) обыкновенно, но къ людямъ того стоющимъ и достойнымъ, чтобы нѣсколько попамятовать о нихъ. О преосвященномъ же самомъ замѣтить должно, что не безъ ума санъ свой носитъ: Астрахань его чувствуетъ, — а потому получить таковой отзывъ значитъ не иное, какъ лично донесшееся къ императору его раченіе о паствѣ своей поставить на свѣщницѣ къ большему просіянію славы его и достоинства.
