и мѣстопребываніе королевы); архіепископъ гнѣзненскій отслужилъ молебенъ (Te Deum laudamus) въ соборѣ за благополучно оконченное избраніе и публично оповѣстилъ и провозгласилъ Максимиліана королемъ польскимъ. Но когда Стефанъ увидѣлъ, что императоръ и не думаетъ быть на правду королемъ, то, не желая отступиться отъ своего кандидатства, онъ, ни мало не мѣшкая, съ не очень большою дружиною, вышелъ изъ своей земли и вступилъ собственною особою въ Польшу. А такъ какъ Максимиліанъ, не смотря на многократныя и усиленныя просьбы Поляковъ не являлся въ Польшу, по болѣзни-ли, какъ думаютъ нѣкоторые, или же Богъ вѣсть какія странныя мысли имѣлъ въ головѣ, потому Стефанъ и преклонилъ на свою сторону: великаго маршала короннаго пана Опалинскаго, великаго подскарбія (казначея) Яна Дульскаго и великаго канцлера короннаго пана Яна Замойскаго. А поелику Стефанъ былъ человѣкъ не безъ образованія и разумный, то онъ и самъ, и при помощи названнаго великаго канцлера, и при помощи Зборовскихъ и ихъ адгерентовъ, преклонилъ къ себѣ умы и остальныхъ польскихъ сословій. Это ему тѣмъ легче было сдѣлать, что поляки въ глубинѣ души не очень-то были склонны къ нѣмецкому народу; въ тѣ времена они больше льнули къ венграмъ, которымъ подражали въ одеждѣ, оружіи и нравахъ, больше чѣмъ мы нѣмцы (благодаря Бога). Къ тому же Стефанъ обѣщалъ, а впослѣдствіи подтвердилъ и присягою, что будетъ свято сохранять ихъ отчасти варварскія привиллегіи, а также, что не будетъ обращать вниманія на продѣлки нѣкоторыхъ знатныхъ пановъ, совершенныя во время междуцарствія.
Хотя нѣкоторые изъ польскихъ сословій не были довольны Стефаномъ и стояли за императора, но въ концѣ концовъ и эта часть, какъ слабѣйшая, принуждена была пристать къ Стефану, за исключеніемъ немногихъ, которые предпочли удалиться изъ отечества, чѣмъ измѣнить своему долгу и присягѣ, данной императору. Изъ числа такихъ немногихъ, знатный воевода сѣрадзскій панъ Альбертъ Ласкій отправился къ императору и долго его просилъ, чтобы его величество не покидалъ ихъ, а прибылъ въ Польшу. За это самое, король отобралъ у Ласкаго его замокъ Ландскрону, который находился не подалеку отъ Кайсмаркта.
Московитъ также не упустилъ посылать свои великолѣпныя посольства къ императору съ пожеланіями ему счастія, напоминалъ ему брать корону польскую и просилъ снова уступить ему добровольно половину Ливоніи.
А между тѣмъ тѣ, что были за Стефана, не спали, а живо поспѣшили свадьбой Стефана съ сестрой покойнаго Сигизмунда-Августа и коронаціей. Ибо эта королева была признана наслѣдницей короны по смерти брата Сигизмунда-Августа; на ней-то и женился Стефанъ, а затѣмъ наступила коронація. Каждый, одинъ за однимъ,
