этимъ плугомъ, запряженнымъ въ одну мелкой породы лошадь, легко управляетъ всякій крѣпкій подростокъ-крестьянинъ, проводя мелкая борозды. Яровыя они сѣютъ не задолго передъ Ивановымъ днемъ и раньше не сѣютъ, потому что только съ этого дня начинается тепло. Да и послѣ этого времени по ночамъ падаетъ холодная роса, днемъ же стоитъ такая жара, какая и въ Италіи не встрѣчается, а дождя мало. Въ теченіе восьми недѣль яровыя поспѣваютъ. Во время жатвы они устраиваютъ въ сараяхъ сушильни, которыя называютъ ригами (отсюда и городъ Рига получилъ свое названіе). Внутри сарая кладутъ большую каменную печь, на подобіе хлѣбопекарной, топятъ эту печь, пока она не раскалится, тепло отъ этой печи держится дня два. До молотьбы развѣшиваютъ въ этой ригѣ хлѣбъ на длинныхъ жердяхъ, какъ переплетчики планируютъ бумагу, хлѣбъ сушится тутъ, а послѣ его молотятъ цѣпами, зерно выколачивается скоро и очень чисто. Ихъ хлѣба очень пригодны и на посѣвъ, и на солодъ; сохраняются они очень хорошо, потому на корабляхъ отправляются въ Испанію, даже въ Индію.
А пиво свое они варятъ такъ: берутъ булыжникъ, раскаляютъ его до красна и бросаютъ въ воду, смѣшанную съ солодомъ и хмѣлемъ. Вода закипаетъ и они бросаютъ въ нее раскаленные булыжники до тѣхъ поръ, пока не увидятъ, что вода довольно кипѣла. Получается хорошее, крѣпкое пиво, нравящееся даже иноземцамъ.
Хотя король, въ бытность свою въ Ригѣ, думалъ ввести нововведенія въ Лифляндіи, но, однакоже, долженъ былъ отложить ихъ до слѣдующаго сейма, который назначался въ Варшавѣ на 4 октября 1582. На этотъ сеймъ должны были явиться и тѣ лифляндцы, которые ходатайствовали о возвращеніи имъ имѣній, отнятыхъ у нихъ московитами.
Между тѣмъ король польскій послалъ своего стольника (Küchenmeister) италіанца Доминика, а за тѣмъ въ посольствѣ Христофора Варшевицкаго къ королю шведскому съ письмомъ слѣдующаго содержанія:
Король шведскій благоволитъ вспомнить, что вся безъ исключенія Ливонія подчинилась наслѣдственно коронѣ польской и если недавно былъ заключенъ союзъ между шведскимъ и польскимъ государствами, направленный противъ московитовъ, то союзъ этотъ имѣлъ въ основаніи ту мысль, что каждый изъ союзниковъ можетъ у московита отнять все то, что московитъ взялъ у него прежде. Шведъ достаточно пріобрѣлъ въ Финляндіи, противъ чего полякъ ничего не имѣетъ, но когда польскій король узналъ, что шведъ подвинулся къ Нарвѣ, то предостерегаетъ шведскаго короля, чтобы онъ не касался Ливоніи, принадлежащей, какъ выше сказано, коронѣ польской, достаточно, благодаря Господу Богу, сильной самой по себѣ. Король
