то земскіе послы снова подняли врцросъ по первому пункту, касавшемуся ихъ привиллегій. Между цослами было два выдающіеся оратора: Чарнковскій и Немоевскій. Послѣдній сказалъ королю такъ: Я долженъ тебѣ, король Стефанъ, напомнить то, чего ты не зналъ или забылъ: мы, поляки, нашимъ вольнымъ выборомъ сдѣлали тебя королемъ и имѣемъ право (если бы къ тому были непреложныя причины) низложить тебя. Что же ты по настоящее время сдѣлалъ? привелъ ты бунтовщиковъ къ послушащю, а нащихъ враговъ принудилъ къ миру? хорошо-ли ты правилъ государствомъ? Милостивый-ли судъ чинилъ, чтобъ мы тебя могли за все благодарить. Незнаемъ какой тайный врагъ нашего отечества вкрался въ твое сердце и обманываетъ тебя, когда ты поднимаешь вопросы, прямо противные нашимъ привиллегіямъ и твоимъ собственнымъ обѣщаніямъ. Мы допускаемъ, что тѣ, которые тебя обманываютъ, рады бы превознестись на счетъ ущерба земли и нашихъ вольностей; допускаемъ, что они пытаются узнать съумѣемъ-ли мы стать на защиту правъ своихъ, но мы не только не надѣемся, что ты, король, принесенную присягу и обѣщанія нарущилъ съ умысломъ, по просимъ ради Создателя сохранить таковыя. А чего отъ насъ потребуешь и что согласцо съ заповѣдями божіими и нашими вольностями, мы обѣщаемъ тебѣ исполнять денно и ночно съ послушаніемъ, не щадя живота, имуществъ и крови нашей.
Когда король чрезъ великаго канцлера рѣзко отвѣчалъ на эту рѣчь и послѣ неоднократныхъ вопросовъ заявилъ, что остается при своемъ мнѣніи, земскіе послы отошли отъ него, но чрезъ нѣскодько дней снова всѣ пришли къ королю съ жалобами, что они столь продолжительное время несутъ напрасно тяжелые расходы, надѣясь на перемѣну мыслей короля, но какъ король остается при своемъ мнѣніи, то и они съ своей стороны не могутъ отступиться отъ всего земства и потому, не входя въ дальнѣйшія разъясненія онаго пункта, жедаютъ проститься съ его величествомъ и на преминуть протестовать. А что король такъ или иначе постановитъ по ихъ удаленіи, то не будетъ имѣть силы. Поелику же и нынѣшнее собраніе прошло, не достигнувъ конца и безплодно, то и нечего это вписывать въ сеймовыя постановленія. Тотъ же самый Немоевскій прямо сказалъ королю: «Король Стефанъ, если ты сохранишь наши привиллегіи, которыя ты принялъ, утвердилъ и которымъ присягнулъ, то будешь нашимъ любезнымъ королемъ. Если же нѣтъ, то будешь Стефанъ Баторій, а я Яковъ Немоевскій». Такимъ образомъ ничего не постановивши, они разъѣхались въ концѣ ноября.
Ливонцы усиленно ходатайствовали о возвращеніи имъ ихъ имѣній, но ничего не добились: имъ сказали, чтобы они обратились къ провинціальному ландтагу (сеймику), который будетъ происходить у нихъ въ Ливоніи. Одно только они получили утѣшеніе: король
