или обѣщанія имъ денегъ, хлѣба, льготъ, а въ слѣдствіе сдѣлавшашагося невыносимымъ ихъ положенія, отъ котораго они не находили заступленія у духовныхъ своихъ пастырей, помышлявшихъ только о властвованіи надъ ними за одно съ дворянствомъ, ни утѣшенія въ вѣрѣ, навязанной имъ одновременно съ рабствомъ. Сверхъ того къ православію же могли склонять, именно латышей, неугасшія воспоминанія о старинной, кроткой, святой русской вѣрѣ и влеченіе къ сближенію отчасти съ родственною и господствующею въ государствѣ народностью.
Неожиданное начавшееся между лифляндскими латышами и эстами движеніе къ отпаденію отъ лютеранской церкви сильно встревожило нѣмецкое дворянство и духовенство: вмѣстѣ съ переходомъ земледѣльческаго населенія въ православіе была бы порвана единственная связь нѣмцевъ съ простонародьемъ, и они утратили бы всякое на него вліяніе, а пасторы лишились бы и всѣхъ своихъ доходовъ.
Уже прежде, по поводу предъявленнаго крестьянами желанія переселиться въ другія губерніи, учреждена была въ Венденѣ правительственная коммисія, состоявшая изъ предводителя дворянства, орднунгсрихтера и уѣзднаго фискала[1]. Эта коммисія доносила, что перемѣнить вѣру никто неизъявлялъ желанія, но въ тоже время находила нужнымъ положительно запретить рижскому епископу принимать крестьянъ даже и тѣхъ, которые ничего нетребуютъ, кромѣ одной перемѣны вѣры.
И дѣйствительно генералъ-губернаторъ баронъ Паленъ поспѣшилъ предложить епископу не принимать и не записывать у себя крестьянъ[2].
Въ то же время лифляндскіе пасторы собрались въ Венденѣ для рѣшенія вопроса о томъ, какія слѣдуетъ принять мѣры, чтобы отклонить стремленіе крестьянъ къ переходу въ православную церковь[3], но принятыя лютеранскимъ духовенствомъ мѣры не имѣли успѣха.
Донесенія генералъ-губернатора барона Палена не остались безъ послѣдствій: на основаніи ихъ шефъ жандармовъ графъ Бенкендорфъ потребовалъ отъ оберъ-прокурора святѣйшаго синода, чтобы онъ обязалъ епископа не вмѣшиваться въ это, будто бы чисто гражданское дѣло[4]. Управляющій же министерствомъ внутреннихъ дѣлъ, графъ Строгановъ, доложилъ также императору Николаю I о необходимости запретить епископу принимать просьбы крестьянъ, содержащія въ
