и убійственной казенщины, еще большій врагъ бездѣйствія и апатіи ректоръ, отецъ Павелъ не щадилъ и самаго себя: онъ входилъ во всѣ мелочи семинарской жизни, слѣдилъ за успѣхами учениковъ съ рѣдкою тщательностію, не спускалъ, что называется, глазъ съ учебнаго заведенія. Для него экзамены были пустою формальностію, потому что онъ зналъ кто изъ воспитанниковъ въ чемъ и на сколько силенъ, въ чемъ и на сколько слабъ. Знатокъ исторіи вообще и русской въ частности, отецъ архимандритъ обращалъ особенное вниманіе, чтобы семинаристы хорошо знали отечественную исторію.
Если рижская семинарія, съ первыхъ же лѣтъ своего существования, заняла далеко не послѣднее мѣсто въ ряду прочихъ семинарій, то этимъ, конечно, она обязана дѣятельности своего перваго ректора, архимандрита Павла, и дѣятельности первыхъ наставниковъ, служившихъ въ ней. И въ самомъ дѣлѣ, то были люди, замѣчательно преданные своему дѣлу, люди знавшіе свое дѣло, относившіеся къ нему съ тою любовію, безъ которой не мыслимъ успѣхъ учебнаго заведенія. Изъ школы архимандрита Павла и его сотрудниковъ-учителей вышли дѣльные наставники изъ туземцевъ, изъ числа которыхъ, особенно замѣчательны: Дрекслеръ, Крауклисъ, Руппертъ, Таммъ, Михкельсонъ, Суйгусаръ и др. Нѣкоторые изъ нихъ въ настоящее время священствуютъ въ сельскихъ приходахъ, продолжая педагогическую дѣятельность въ сельскихъ школахъ, и всѣ они своими познаніями, своею дѣятельностію приносятъ честь тому учебному заведенію, изъ котораго они вышли.
Архимандритъ Павелъ пробылъ въ Ригѣ недолго. Первый выпускъ окончившихъ курсъ семинаристовъ послѣдовалъ 15 іюля 1857 года уже при новомъ ректорѣ, бакалаврѣ петербургской духовной академіи, архимандритѣ Никанорѣ (нынѣ епископъ уфимскій). Но еще за годъ до того, двое лучшихъ воспитанниковъ 5-го курса: Алексѣй Орловъ (изъ коренныхъ русскихъ, нынѣ инспекторъ народныхъ училищъ въ латышскихъ уѣздахъ лифляндской губерніи) и Ѳедоръ Марудинъ (латышъ родомъ, былъ впослѣдствіи учителемъ русскаго языка въ Митавской гимназіи, умеръ нѣсколько лѣтъ тому назадъ) были отправлены для окончанія богословскаго образованія въ московскую духовную академію, а въ 1857 г. двое: Константинъ Невдачинъ (русскій) и Егоръ Тооцъ (эстонецъ) посланы въ петербургскую духовную академию.
Между тѣмъ, по отбытіи изъ Риги архимандрита Павла, въ жизни рижской семинаріи послѣдовала такого рода перемѣна, которая коснулась существа основной мысли, съ которою преосвященный Филаретъ вызвалъ къ жизни русско-латышско-эстонское духовное училище. Говоримъ о воспрещеніи съ 1858 г. принимать въ рижскую духовную семинарію латышскихъ и эстонскихъ крестьянскихъ дѣтей, а замѣщать казеннокоштныя вакансіи исключительно дѣтьми священ-
