да духу покоритъ его; и прочихъ святыхъ дѣлъ ея и добродѣтелей исписати тамо живущимъ оставляю. Оклеветана же предъ Царемъ, аки бы то была чаровница и Алексѣева согласница, того ради ее погубити повелѣлъ и со чады ея, и многихъ съ нею:117) понеже той былъ Алексѣй[1] не токмо самъ добродѣтеленъ, но и другъ и причастникъ, яко Давидъ рече, всѣмъ боящимся Господа и сообщникь всѣмь хранящимъ заповѣди его, и колько десять имѣлъ прокаженныхъ въ дому своемъ, тайнѣ питающе и обмывающе ихъ, многаждыжъ самъ руками своими гной ихъ отирающе.
И тогдажъ убіенъ въ томъ гоненію единъ мужъ Іоаннъ, нареченный Шишкинъ, со женою и съ дѣтками: сродникъ былъ Алекеѣевъ и мужъ воистинну праведный и зѣло разумный, въ родѣ благороденъ и богатъ. Потомъ по лѣтѣхъ[2] двухъ, або трехъ, убіении благородніе мужіе: Данило, братъ единоутробный Алексѣевъ, и съ сыномъ Тархомъ[3], иже былъ еще во младенческомъ вѣку, лѣтъ аки двунадесяти,118) и тесть Данила онаго, Петръ Туровъ, и Ѳеодоръ, и Алексѣй и Андрей Сатины, ихъ же была сестра за Алексѣемъ предречениымъ, и другихъ съ ними119). А Петру оному, аки за мѣсяцъ предъ смертію, видѣніе Божественное дивное явилось, проповѣдающе смерть мученическую,[4] (онъ же мнѣ самъ исповѣдалъ), которое ту, краткости ради писанія, оставляю.
