нымъ смертемъ предалъ еси? и побѣдоносную, святую кровь ихъ во церквахъ Божіихъ, во владыческихъ[1] торжествахъ, проліялъ еси? и мученическими ихъ кровьми праги церковные обагрилъ[2] еси? и на доброхотныхъ твоихъ и душу за тя полагающихъ неслыханныя мученія, и гоненія и смерти умыслилъ еси, измѣнами и чародѣйствы и иными неподобными оболгающи православныхъ, и тщася со усердіемъ свѣтъ во тьму прелагати и сладкое горько прозывати? Что провинили предъ тобою, о Царю! и чимъ прогнѣвали тя Христіанскіе предстатели? Не прегордыя ли Царства разорили и подручныхъ во всемъ тобѣ сотворили, мужествомъ[3] храбрости ихъ, у нихъ же прежде въ работѣ быша праотцы наши? Не претвердые ли грады Германскіе тщаніемъ разума ихъ отъ Бога тобѣ даны бысть? Сія ли намъ бѣднымъ воздалъ еси, всеродно погубляя насъ? Или безсмертенъ, Царю! мнишись? Или въ небытную ересь прельщенъ, аки не хотя уже предстати неумытному Судіи, Богоначальному Іисусу, хотящему судити вселеннѣй[4] въ правду, паче же прегордымъ мучителемъ, и не обинуюся изтязати ихъ и до власъ прегрѣшенія, яко же Словеса глаголютъ? Онъ есть Христосъ мой, сѣдящій на престолѣ Херувимскомъ, одесную Силы владычествія во превысокихъ, судитель между тобою и мною.
Коего зла и гоненія отъ тебя не претерпѣхъ! и коихъ бѣдъ и напастей на мя не подвиглъ еси!
