А что всего хуже, фамилія его отца тоже кончалась на сенъ, — изъ него, стало-быть, ужъ «ровнехонько ничего не выйдетъ».
Вотъ это было горько — такъ горько!
Съ тѣхъ поръ, съ того вечера, о которомъ у насъ только что шла рѣчь, прошло много лѣтъ, и дѣти сдѣлались взрослыми людьми.
Стоял въ городѣ великолѣпнѣйшій домъ, весь переполненный наичудеснѣйшими вещами и всякими драгоцѣнностями. Всѣ желали этотъ домъ видѣть; даже и тѣ, которые жили за городомъ, нарочно шли для этого въ городъ.
Кому бы изъ тѣхъ дѣтей, про которыхъ мы разсказали, могъ принадлежать этотъ домъ?
Вѣдь это очень легко узнать.
Ну, нѣтъ, вовсе оно не такъ легко, какъ это кажется.
Домъ принадлежитъ тому маленькому, бѣдному мальчику, который съ дозволенія кухарки стоялъ въ тотъ вечеръ за дверями.
Изъ него, однако, вышло кое-что, хотя его фамилія и кончалась на сенъ — Торвальдсенъ!
А трое остальныхъ дѣтей? Дѣтей знати, роскоши и высокомѣрія?
Что жъ, имъ не въ чемъ было упрекать другъ друга, они были всѣ равные, — изъ нихъ вышло то, что должно было выйти изъ прекрасно-одаренныхъ дѣтей.
А что они когда-то говорили, такъ это все была одна только дѣтская болтовня.
