Страница:Собрание сочинений К. М. Станюковича. Т. 2 (1897).djvu/232

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница была вычитана



— Брось!—презрительно отвѣчаетъ боцманъ.—Нѣшто у насъ ногъ нѣту?

— Ноги, конечно, но только многіе даже ѣздятъ, Максимъ Алексѣичъ. Прокатимтесь?

— Не согласенъ. На своихъ на двоихъ поѣду.

Но Скобликовъ не даромъ любитъ хорошій тонъ и считаетъ себя понимающимъ „деликатное обхожденіе“. Онъ не хочетъ лишить себя удовольствія „прокатиться, какъ офицеры“, и не безъ торжественности влѣзаетъ въ паланкинъ и садится, принимая небрежную позу. „Дескать, ничѣмъ насъ не удивишь!“ Двое дюжихъ носильщиковъ китайцевъ, ухватившись голыми руками за концы длинныхъ и гибкихъ бамбуковыхъ жердей, понесли нашего восхищеннаго собой писаря Скобликова ходкимъ шагомъ въ гору, слегка выкрикивая подъ тактъ ходьбы.

— Ишь цаца какая!—проговорилъ боцманъ съ неудовольствіемъ.

Разбившись на кучки, матросы разбрелись по кабачкамъ. Ихъ было не мало вблизи отъ пристани и въ нижней части города, въ которой скучены невзрачные дома довольно грязнаго китайскаго квартала. Меньшая часть пошла въ городъ, расположенный на склонѣ скалистой горы, чтобы сперва погулять, посмотрѣть на улицы и дома, заглянуть въ лавки и послѣ уже закончить день выпивкой и гулянкой.

Въ числѣ этихъ любознательныхъ были, конечно, и Акимъ и пріятель его, Василій Швецовъ.

Не смотря на палящій зной—было около сорока градусовъ—наши матросы бодро шагали, поднимаясь по пыльной дорогѣ въ гору, и перекидываясь словами. Оба были мокры. Потъ градомъ катился съ ихъ раскраснѣвшихся лицъ. Мимо то и дѣло проносили паланкины и проходили съ легкимъ покрикиваніемъ кули (переносчики тяжестей), таща на спинахъ, прикрытыхъ циновками, громадныя каменныя плиты, вѣроятно для какой-нибудь постройки. Очень рѣдко попадались англичане въ паланкинахъ или верхомъ, одѣтые въ чечунчу, съ индѣйскими шлемами, обвязанными кисеей, на головахъ. Видимо, только какое-нибудь спѣшное дѣло могло выгнать этихъ хозяевъ острова изъ своихъ прохладныхъ, уютныхъ домовъ на улицу въ эти часы сильнѣйшаго зноя.

Акимъ съ какимъ-то особеннымъ сочувствіемъ взглядывалъ на обливавшихся потомъ китайцевъ, переносившихъ камни, и, наконецъ, проговорилъ: