Если забавно видѣть фигуру коренастаго ремесленника въ партикулярномъ платьѣ, съ важностью опирающагося на пушку, которая стоитъ на берегу, тогда какъ на заднемъ планѣ виднѣется корабль на морскихъ волнахъ, то что же сказать о цѣлой портретной галлереѣ, гдѣ на каждой картинѣ фигурируетъ тотъ же корабль и та же пушка? Трудно представить себѣ что-нибудь нелѣпѣе подобнаго зрѣлища.
— Объясните, объясните мнѣ, ради Бога, что значитъ эта мистификація? — воскликнулъ Трэси, заливаясь смѣхомъ.
— Надо вамъ сказать, что эти мастерскія произведенія исполнены кистью не одного генія, а цѣлыхъ двухъ, — отвѣчалъ Барроу. — Они работаютъ сообща; одинъ пишетъ фигуры, другой аксесуары. Первый художникъ — нѣмецкій башмачникъ съ необыкновенной страстью къ живописи; другой — простодушный старый янки, отставной морякъ, который умѣетъ малевать только корабли, пушки и морскія волны. Они срисовываютъ портреты съ дешевыхъ моментальныхъ снимковъ на оловянной пластинкѣ по двадцати центовъ за штуку, а за свою работу получаютъ по шести долларовъ за экземпляръ, причемъ пишутъ общими силами по двѣ штуки въ день, когда, по ихъ выраженію, «бываютъ въ ударѣ», т. е. подъ наитіемъ художественнаго вдохновенія.
— И неужели имъ платятъ деньги за такое безобразіе?
— Даже съ большимъ удовольствіемъ. И дѣла этихъ пачкуновъ процвѣтали бы еще лучше, еслибъ капитанъ Сольтмаршъ былъ способенъ изобразить лошадь, фортепіано, гитару или что нибудь подобное, вмѣсто своей неизмѣнной пушки. Говоря по правдѣ, она всѣмъ намозолила глаза; даже заказчики-мужчины, и тѣ не хотятъ ея больше, не говоря о женщинахъ. Оригиналы всѣхъ показанныхъ вамъ четырнадцати портретовъ недовольны своими изображеніями. Одинъ изъ нихъ — служака изъ вольной пожарной команды, и ему хотѣлось бы видѣть пожарную машину вмѣсто пушки. Ломовой извощикъ хочетъ, чтобы вмѣсто корабля на заднемъ планѣ рисовались роспуски; словомъ, каждый требуетъ атрибутовъ своей профессіи; а между тѣмъ капитану никогда не удается нарисовать ничего, кромѣ кораблей и пушекъ, такъ что онъ не можетъ выйти изъ заколдованнаго круга.
— Знаете, это самый необыкновенный видъ эксплоатаціи человѣческой глупости. Положительно, я не слыхивалъ ни о чемъ подобномъ. Вы меня заинтересовали не на шутку.
— Да и сами художники — прекурьезный народъ. Люди они честные и вполнѣ порядочные. Старый янки очень набоженъ; онъ прилежно изучаетъ священное писаніе, которое любитъ толковать вкривь и вкось. Трудно представить себѣ человѣка добрѣе Сольт-
