ному другу, Вашингтонъ? Или, по твоему, я не съумѣю сохранить тай…
— Какая тутъ тайна, пощадите! Вы просто не дали мнѣ…
— Полно зубы-то заговаривать. Я вѣдь самъ тертый калачъ и знаю, что если человѣкъ пріѣхалъ въ Вашингтонъ и если онъ не съ неба свалился, а прибылъ хоть бы изъ Чироки-Стрипъ, значитъ, ему чего-нибудь надо. Далѣе я знаю также, что онъ не добьется желаемаго — это вѣрно, какъ дважды два четыре — потомъ останется здѣсь и начнетъ хлопотать о другомъ, опять получитъ шишъ, и такъ будетъ продолжаться до безконечности, пока онъ не истощитъ всѣхъ своихъ рессурсовъ и не дойдетъ до такого бѣдственнаго положенія, что ему будетъ стыдно показаться домой, даже и въ Чироки-Стрипъ. Наконецъ, сломленный нуждой, этотъ пришлецъ отдастъ Богу душу и его похоронятъ какъ-нибудь въ складчину добрые люди. Вотъ, напримѣръ… не перебивай меня, я знаю, что говорю. Ужъ мнѣ-ли не везло слѣпое счастье на дальнемъ западѣ, помнить? Въ Гаукеѣ я былъ первымъ лицомъ, всѣ взоры устремлялись на меня, я считался чѣмъ-то въ родѣ самодержца, ну, положительно таки самодержца, Вашингтонъ! Прочили меня въ посланники при сентъ-джемскомъ дворѣ; губернаторъ и всѣ остальные настаивали на томъ, проходу мнѣ не давали, вѣдь ты самъ знаешь. Ну, дѣлать нечего, я согласился, пріѣхалъ сюда, но опоздалъ всего на одинъ день, дружище. Подумай, каково это и какія ничтожныя обстоятельства вліяютъ порою на историческую жизнь народовъ. Да, сэръ, мѣсто было уже занято. А между тѣмъ я очутился здѣсь. Пришлось пойти на компромиссъ и я предложилъ, чтобы меня послали въ Парижъ. Президентъ былъ въ отчаяніи, ужасно извинялся, однако, назначеніе на это мѣсто не состоялось. И вотъ я опять остался на бобахъ. Помочь горю было рѣшительно нечѣмъ; оставалось поубавить немного своихъ претензій — для каждаго изъ насъ рано или поздно наступаетъ день, когда необходимо смириться передъ судьбою, да и въ этомъ нѣтъ большой бѣды, Вашингтонъ. Итакъ, я смирился и сталъ просить мѣста посланника въ Константинополѣ. Повѣришь-ли, не прошло и мѣсяца, какъ я соглашался уже отправиться въ Китай, клянусь тебѣ честью, а мѣсяцъ спустя выпрашивалъ назначеніе въ Японію. Прошелъ годъ, я спускался все ниже, ниже, умоляя со слезами, чтобы мнѣ дани какое-нибудь штатное мѣсто внутри страны, хоть бы должность пріемщика кремней въ складахъ военнаго вѣдомства… И, клянусь Георгомъ, мнѣ и тутъ не повезло!
— Пріемщика кремней?
— Да. Эта должность была учреждена во время революціи, въ прошломъ столѣтіи. Ружейные кремни поставлялись для военныхъ
