но въ нихъ не было того рыцарскаго великодушія, о которомъ случается читать такъ много, чтобы одинъ отдѣлился изъ нихъ для битвы съ противникомъ, а другіе смотрѣли бы на это подъ деревомъ; нѣтъ, они явились всѣ вмѣстѣ съ шумомъ и трескомъ, подобно бомбамъ изъ батареи; они явились съ опущенными внизъ головами, съ развѣвающимися сзади перьями и съ вытянутыми пиками. Это былъ великолѣпный видъ, прекрасный видь, — но, конечно, только для такого человѣка, которому пришлось бы стоять только подъ деревомъ. Я также вытянулъ пику и ждалъ, ждалъ съ бьющимся сердцемъ, такъ что желѣзная кольчуга чуть не треснула на мнѣ; затѣмъ я выпустилъ густой клубъ дыма изъ подъ забрала моего шлема. Но клубъ дыма разсѣялся и исчезъ.
Эти люди остановились на разстояніи двухъ или трехсотъ ярдовъ отъ меня; меня это встревожило; мое удовольствіе исчезло и явился страхъ; я полагалъ, что теперь я погибшій человѣкъ. Но Сэнди сіяла отъ радости; опять полилось было ея краснорѣчіе, но я остановилъ ее, сказавъ, что мои чары не удались, что ей нужно какъ можно скорѣе сѣсть на лошадь, чтобы спастись бѣгствомъ. Но она никакъ не хотѣла слушаться; она говорила, что мои чары обезоружили рыцарей; они не ѣдутъ къ намъ, потому что не могутъ этого сдѣлать; подождать еще немного, они спѣшатся и убеѣгутъ, а мы возьмемъ ихъ лошадей вмѣстѣ съ сѣдлами и убранствомъ. Меня, конечно, нельзя было успокоить такою наивною простотою и я сказалъ, что тутъ произошло какое-либо недоразуменіе; потому что мой огонь убиваетъ моментально; но если эти люди не умерли, то вѣрно что-нибудь испортилось въ моемъ аппаратѣ, а что именно — я не знаю; но намъ необходимо поторопиться и скорѣе бѣжать, такъ какъ эти люди могутъ напасть на насъ каждую минуту. Сэнди засмѣялась и сказала:
— О, сэръ, эти люди вовсе не такого десятка. Сэръ Лаунсело сразится даже и съ дракономъ и заставить его страдать, нападетъ на него, нападетъ еще разъ, и еще разъ, до тѣхъ поръ, пока не побѣдитъ его; тоже сдѣлаютъ и сэръ Пеллиноръ и сэръ Агловаль и сэръ Карадосъ, а тутъ никто на это не рѣшается, пусть лѣнтяй говоритъ, что хочетъ. А что касается до нихъ, то неужели вы думаетѣ, что если бы они могли что-либо сдѣлать, то ничего не предприняли бы?
— Хорошо; такъ чего же они ждутъ? Почему не уѣзжаютъ? Имъ никто въ этомъ не препятствуетъ. Хороша страна! Я думаю, что мнѣ придется уступить шагъ за шагомъ.
— Уступить, такъ-ли? О, дай себѣ минуту сроку. Они даже вовсе и не мечтаютъ объ этомъ… нѣтъ; они ожидаютъ только, чтобы подчиниться.
