тоть знаетъ, до чего они обидчивы и мстительны тоже при этомъ.
Всѣ мы молчали и оставались на своихъ мѣстахъ; мы съ Джимомъ были перепуганы, а Томъ занимался своимъ дѣломъ. Наконецъ, онъ остановилъ свой шаръ и сказалъ:
— А теперь, поднимитесь-ка и посмотрите, глупыя вы башки!
Мы взглянули: подъ нами была теперь уже настоящая вода! Чистая, голубая, холодная, глубокая, подернутая рябью отъ вѣтерка, — самая чудная картина, какая только могла быть! Берега озера были покрыты травою, цвѣтами, осѣнены рощами высокихъ деревьевъ, увитыхъ виноградомъ. Все было такъ тихо, мирно, такъ усладительно, что хотѣлось даже плакать при видѣ такой прелести.
Джимъ и то разревѣлся и принялся кривляться, плясать, суетиться; онъ былъ такъ доволенъ, что съ ума сходилъ отъ радости. Была моя вахта и я долженъ былъ остаться при машинѣ, но Томъ съ Джимомъ спустились, выпили по боченку воды и мнѣ тоже принесли. Пивалъ я много хорошаго въ жизни, но ничего, что могло бы сравниться съ этою водою. Они спустились опять внизъ и выкупались; затѣмъ Томъ влѣзъ и смѣнилъ меня, а я съ Джимомъ купался; потомъ Джимъ смѣнилъ Тома, а мы съ Томомъ стали бѣгать въ запуски и бороться. Признаюсь, никогда еще въ жизни не забавлялся я такъ! Было не жарко, потому что дѣло шло уже къ вечеру, притомъ же мы были безъ платья. Одежда хороша въ школѣ, въ городахъ и на балахъ, но какой въ ней толкъ, когда кругомъ нѣтъ цивилизаціи или другихъ какихъ непріятностей и стѣсненій!
— Львы идутъ!.. Львы!.. Скорѣе, масса Томъ!.. Бѣги, спасайся, Гекъ!
О, полагаю, что мы улепетывали! Мы не подумали даже захватить свое платье и кинулись на лѣсенку, какъ были. Но Джимъ потерялъ голову, — это бывало съ нимъ всегда, когда онъ въ страхѣ или волненіи, — поэтому, вмѣсто того, чтобы подтянуть лѣсенку отъ земли настолько, чтобы звѣри не могли достать насъ, онъ повернулъ одинъ изъ машинныхъ рычаговъ и мы взвились вверхъ и стали болтаться въ пространствѣ, прежде чѣмъ онъ успѣлъ опомниться и понять, что за глупую штуку надѣлалъ. Тогда онъ оставилъ машину, но забылъ, что слѣдуетъ дѣлать далѣе; а мы находились на такой выси, что львы казались намъ щеночками, а вѣтромъ насъ такъ и раскачивало.
Но Томъ все же успѣлъ взобраться наверхъ, сталъ править и спустилъ шаръ пониже; но онъ повелъ его обратно къ озеру, гдѣ звѣри сидѣли, точно собравшись на военный совѣтъ. Я думалъ, что онъ тоже рехнулся, потому что зналъ же онъ, что я былъ перепу-
