кукуканью его часовъ, и только подъѣзжая къ мосту, перекинутому черезъ голубыя воды шумливой рѣки передъ самымъ въѣздомъ въ хорошенькій городокъ Интерлакенъ, пришли мы въ себя отъ постигшаго насъ огорченія. Это было уже почти на заходѣ солнца, такъ что весь переѣздъ отъ Люцерна мы совершили въ десять часовъ.
Мы помѣстились въ гостинницѣ «Hôtel Jungfrau», въ одномъ изъ тѣхъ громадныхъ учрежденій, которыя созданы новѣйшею предпріимчивостью чуть ли не въ каждомъ мало-мальски привлекательномъ мѣстѣ континента. За табльдотомъ собиралось большое общество, при чемъ разговоръ, по обыкновенію, шелъ на всевозможныхъ языкахъ.
За столомъ прислуживали женщины, одѣтыя въ живописные костюмы швейцарскихъ поселянокъ. Костюмъ состоитъ изъ простого gros de laine, украшеннаго пепельнаго цвѣта бантами, кофты цвѣта sacrebleu ventre saint gris, сложенной по бокамъ въ видѣ біе, съ отворотами, petite polonaise и узенькими вставками цвѣта pâté de foie gras. Всѣ онѣ выглядывали въ немъ чрезвычайно пикантно и кокетливо.
На щекахъ одной изъ этихъ прислужницъ, женщины лѣтъ уже подъ сорокъ, красовались бакенбарды, спускавшіяся до половины щеки и имѣвшія въ ширину около двухъ пальцевъ; цвѣта онѣ были темнаго, очень густыя и длиною достигали одного дюйма. Мнѣ не рѣдко приходилось встрѣчать на континентѣ женщинъ съ весьма замѣтными усами, но женщина-бакенбардистъ попалась мнѣ здѣсь еще впервые.
Послѣ обѣда всѣ гости, какъ мужчины, такъ и дамы, перешли на открытую веранду и въ цвѣтникъ, разбитый передъ нею, чтобы воспользоваться вечерней прохладой; но когда сумерки перешли въ полную темноту, всѣ собрались въ обширной, пустынной гостиной, самой неуютной, непривѣтливой комнатѣ каждой лѣтней гостинницы на континентѣ. Разбившись на группы по двое и по трое, гости занялись разговоромъ вполголоса и выглядывали угнетенными, скучающими.
Въ гостиной стояло небольшое піанино; это былъ разбитый, разстроенный, хрипящій инвалидъ, вѣроятно, худшій изъ всѣхъ піанино, какія только случалось мнѣ видѣть. Одна за другой подходили къ нему пять или шесть скучающихъ дамъ, но, взявъ нѣсколько пробныхъ аккордовъ, поспѣшно обращались въ бѣгство. Однако же, нашелся любитель и на этотъ инструментъ, да еще при томъ изъ Арканзаса — моей родины. Это была молоденькая
