который, собравшись на набережной, забавлялся тамъ пѣніемъ, пляской и кричалъ во все горло: «Ура наслѣдному принцу!» Всюду, куда только достигалъ взоръ, вверхъ и внизъ по теченію Темзы, горѣли вдоль берега праздничные костры. Лондонскій и Зюйдверкскій мосты были иллюминованы. Вся рѣка свѣтилась и сверкала отблесками разноцвѣтныхъ фонарей. Ракеты фейерверковъ поминутно взлетали вверхъ изящными огненными дугами, которыя, взаимно пересѣкая на небѣ другъ друга и ниспадая частымъ дождемъ блестящихъ ослѣпительныхъ искръ, почти превращали ночь въ день. Весь Лондонъ, казалось, ликовалъ. Всюду близъ берега виднѣлись толпы веселящагося люда.
Джонъ Канти, облегчивъ свое сердце бѣшенымъ проклятіемъ, тотчасъ скомандовалъ отступить, но приказаніе это было отдано слишкомъ поздно. Онъ самъ и его присные были мгновенно поглощены густымъ роемъ веселившагося люда и тотчасъ же потеряли другъ друга изъ виду. Это не относилось, впрочемъ, до принца, котораго Канти продолжалъ крѣпко держать за руку. Сердечко мальчика стало теперь усиленно биться надеждой на освобожденіе. Здоровенный, задорный лодочникъ, порядкомъ уже подвыпившій, обидѣвшись тѣмъ, что его толкнулъ Канти, который пытался пробраться сквозь толпу, положилъ увѣсистую свою руку на его плечо и сказалъ:
— Нѣтъ, стой, пріятель! Куда ты такъ спѣшишь? Для всѣхъ честныхъ людей и вѣрноподданныхъ теперь праздникъ, а ты, какъ ни въ чемъ не бывало, промышляешь подлыми своими дѣлишками!
— Мои дѣла до тебя не касаются, — грубо возразилъ Канти, — убери прочь руку и дай мнѣ пройти!
— Ну, ужь извини! Ты не пройдешь, пока не выпьешь за здоровье принца Уэльскаго. Вотъ тебѣ и весь сказъ! — объявилъ рѣшительнымъ тономъ лодочникъ, загораживая ему дорогу.
— Передай мнѣ тогда чарку, да только поторопись и не задерживай меня!
Товарищи лодочника, заинтересованные этимъ столкновеніемъ, вскричали:
— Подайте сюда большой почетный кубокъ. Пусть-ка этотъ угрюмый молодчикъ осушитъ его до дна, а то мы скормимъ его самого рыбамъ!
Принесли громадный почетный кубокъ. Лодочникъ, схвативъ его за одну изъ ручекъ и придерживаясь другой рукой за кончикъ воображаемой скатерти, подалъ этотъ кубокъ съ соблюденіемъ всѣхъ установленныхъ формальностей Джону Канти, которому надлежало взяться одной рукой за противоположную ручку кубка, а другою приподнять крышку. Благодаря этому установ-
