нительно рѣдкимъ явленіемъ, по крайней мѣрѣ, среди англійской аристократіи. Онъ отвѣтилъ:
— Повелѣніе вашего величества постановило приговоръ надъ этимъ закономъ. Исторія занесетъ на свои скрижали это повелѣніе и помянетъ добромъ великодушныя, благородныя чувства, побудившія отдать таковое.
Помощникъ шерифа собирался уже увести осужденнаго, но Томъ далъ ему знакъ обождать и сказалъ:
— Я хочу вникнуть въ это дѣло нѣсколько обстоятельнѣе. Приговоренный утверждаетъ, что его вина не была доказана вполнѣ основательно. Изложи мнѣ, какимъ именно образомъ мотивировался приговоръ.
— Ваше величество! На судѣ выяснилось, что этотъ человѣкъ зашелъ въ одинъ изъ домовъ Ислингтонской деревни, гдѣ лежалъ больной. Трое свидѣтелей утверждаютъ, что видѣли его тамъ въ десять часовъ утра, а двое встрѣтились съ нимъ тамъ же нѣсколькими минутами позже. Въ хижинѣ какъ разъ тогда никого не было, кромѣ больного, который спалъ. Нѣсколько минутъ спустя, человѣкъ этотъ вышелъ изъ хижины н отправился дальше своей дорогой. Больной умеръ черезъ часъ послѣ его ухода въ страшныхъ судорогахъ. Передъ смертью у него были позывы къ рвотѣ.
— Былъ кто-нибудь очевидцемъ страданія? Найденъ въ тѣлѣ умершаго какой-нибудь ядъ?
— Никакъ нѣтъ, ваше величество.
— На какомъ же основаніи заключили, что смерть вообще произошла отъ отравы?
— Осмѣлюсь доложить вашему величеству, что, по заявленію врачей, смерть съ такими симптомами можетъ быть причинена только ядомъ.
Въ тогдашнія времена наивнаго невѣжества подобная экспертиза имѣла силу неопровержимаго доказательства. Признавая подавляющее ея значеніе, Томъ сказалъ:
— Доктора знаютъ свое ремесло и, по всѣмъ вѣроятіямъ, они правы. Виновность этого бѣдняги представляется и въ самомъ дѣлѣ правдоподобной.
— Это еще не все, ваше величество. Въ данномъ случаѣ имѣются противъ него другія, еще болѣе тяжкія улики. Многіе свидѣтели показали, будто колдунья, ушедшая послѣ того невѣдомо куда изъ деревни, предсказывала и говорила по секрету, что больной непремѣнно умретъ отъ яда, присовокупляя, что его отравитъ незнакомецъ съ темнорусыми волосами, одѣтый въ поношенное и потертое мужицкое платье. Осужденный какъ нельзя лучше соотвѣтствуетъ этому описанію. Прошу, ваше величество,
