вершину Монблана, не извлекая отъ того никакого удовольствія, кромѣ только сознанія, что это изъ ряду выходящая попытка. Но случается иногда, что нѣкоторые изъ этихъ путешественниковъ, оступившись, летятъ внизъ по горѣ въ сидячемъ положеніи, взвивая за собою упругій снѣгъ, ударяются объ уступы и камни, летя далѣе, царапаются о ледяныя глыбы, рвутъ свое платье, хватаются за предметы, чтобы спастись, и, полагая удержаться за деревья, падаютъ дальше съ ними вмѣстѣ, снова встрѣчая на пути камни, утесы и валуны; обвалы снѣга, льда, цѣлый лѣсъ сучьевъ сопровождаютъ ихъ и, прибавляясь постепенно, валятся на путешественниковъ, которые въ стремительномъ паденіи въ страшную бездонную пропасть находятъ смерть.
Все это весьма картинно, но каково имъ лежать на шесть или на семь тысячъ футовъ подъ снѣгомъ!
Мы проѣзжали песчаныя горы, гдѣ въ 1856 году индѣйцы напали на почту, убили кучера, кондуктора и всѣхъ пассажировъ, исключая одного, какъ говоритъ преданіе; но это, какъ видно, была ошибка, такъ какъ мнѣ приходилось нѣсколько разъ встрѣчать на берегу Тихаго океана слишкомъ сто человѣкъ, которые выдавали себя за потерпѣвшихъ въ этомъ грабежѣ и едва спасшихся отъ смерти. Не было причинъ сомнѣваться въ правдивости ихъ словъ — я слышалъ это изъ собственныхъ ихъ устъ. Одинъ изъ потерпѣвшихъ говорилъ мнѣ, что у него въ продолженіе семи лѣтъ послѣ этого нападенія по всему тѣлу виднѣлись еще оконечности стрѣлъ, а другой увѣрялъ, что онъ до того былъ весь пронизанъ стрѣлами, что послѣ ухода индѣйцевъ, когда онъ въ силахъ былъ встать и осмотрѣть себя, то не могъ удержаться отъ слезъ, при видѣ своего совершенно уничтоженнаго платья.
Однако, самое вѣрное преданіе удостовѣряетъ, что только одинъ человѣкъ, а именно Бэбитъ, остался въ живыхъ, но и то страшно израненный. Онъ проползъ на рукахъ и на одномъ колѣнѣ (такъ какъ другая нога была сломана) нѣсколько миль до станціи. Онъ ползъ двѣ ночи, днемъ прячась по кустамъ, и страдалъ отъ голода, жажды и усталости въ теченіе сорокачасового своего ужаснаго путешествія. Индѣйцы ограбили дочиста карету, захвативъ съ собою не малое количество добра.
Мы проѣхали Портъ-Ларами ночью и на седьмое утро нашего путешествія были въ Черныхъ Холмахъ, гдѣ вершина Ларами казалась намъ такъ близка, что рукой подать; одинокій большой густого темносиняго цвѣта, зловѣще смотрѣлъ этотъ дряхлый колоссъ изъ подъ нависшихъ тучъ, какъ бы нахмуря чело. Въ
