лову и снова задумался, потомъ сталъ ходить медленно, дѣлая при этомъ большіе шаги, подперевъ рукою подбородокъ, а безмолвная аудіенція все ждала.
Наконецъ, онъ вернулся къ своему трону, сѣлъ на него и сталъ внушительно говорить:
— Джентльмэны, я вдолнѣ сознаю всю отвѣтственность, наложенную на меня сегодняшній день. Дѣло это, не есть дѣло обыденное, а, наоборотъ, это одно изъ важныхъ и серьезныхъ дѣлъ, которое когда-либо попадалось въ судебной практикѣ. Джентльмэны, я внимательно слушалъ всѣ свидѣтельскія показанія и замѣтилъ въ нихъ тяготѣніе, подавляющее тяготѣніе въ пользу истца Гейда. Я также прислушивался съ большимъ интересомъ къ замѣчаніямъ г-на адвоката и въ особенности восхищался неопровержимой логикой достойнаго джентльмена, представителя истца. Но, джентльмэны, остерегайтесь вліянія человѣческихъ показаній, человѣческихъ умозаключеній и доводовъ и человѣческихъ понятій о справедливости въ такую торжественную минуту, какъ эта. Джентльмэны, не подобаетъ намъ, презрѣннымъ червямъ, вмѣшиваться въ судьбы Божіи. Мнѣ ясно, что тутъ Провидѣніе своею неисповѣдимою мудростью нашло нужнымъ перемѣстить поселокъ отвѣтчика. Мы лишь твари и должны покоряться. Если Провидѣніе пожелало благопріятствовать отвѣтчику Моргану такимъ замѣчательнымъ и удивительнымъ способомъ, и если Провидѣніе, неудовлетворенное положеніемъ поселка Моргана, на склонѣ горы, пожелало передвинуть его и дать ему положеніе болѣе выгодное и болѣе удобное для владѣльца, подобаетъ ли намъ, ничтожнымъ пресмыкающимъ, разбирать законность этого факта или изслѣдовать причины, побудившія его. Нѣтъ, Провидѣніе создало эти поселки и это есть преимущество Его, перемѣщать, переставлять, переносить ихъ, куда пожелаетъ. Намъ надо только покоряться всему безъ ропота. Я предупреждаю васъ, что то, что произошло, есть событіе, въ которое умъ человѣческій не долженъ вмѣшиваться. Джентльмэны, приговоръ этого суда слѣдующій: истецъ Ричардъ Гейдъ былъ лишенъ своего поселка посѣщеніемъ Божіимъ! И противъ такого рѣшенія нѣтъ мѣста аппеляціи!
Бункомбъ схватилъ свою Книгу Книгъ и выбѣжалъ изъ залы засѣданія, разсерженный до бѣшенства. Онъ назвалъ Рупа чудопризнающимъ дуракомъ и вдохновленнымъ идіотомъ. Вечеромъ, однако, онъ отправился къ Рупу, представилъ ему всю нелѣпость его приговора и увѣщевалъ его походить по комнатѣ и подумать съ полчаса времени, нельзя ли будетъ какъ-нибудь видоизмѣнить рѣшеніе. Рупъ, наконецъ, уступилъ, всталъ и началъ ходить; ходилъ онъ полныхъ два часа съ половиною и подъ конецъ
