съ крикомъ бросился прочь отъ колодца и, закрывъ лицо руками, горько заплакалъ.
Жаръ быстро усиливался и я еще разъ открылъ глаза, дрожа какъ въ лихорадкѣ. Въ темницѣ вторично произошла перемѣна, — на этотъ разъ, очевидно, перемѣна формы. Какъ и раньше, я не могъ съ перваго взгляда опредѣлить или понять, что тутъ творится. Но мои недоумѣнія скоро разсѣялись. Я раздразнилъ мстительность инквизиторовъ, дважды ускользнувъ отъ гибели, — но теперь ужь не приходилось шутить съ Царемъ Ужасовъ. Раньше комната имѣла форму квадрата. Теперь же два ея угла сдѣлались острыми; слѣдовательно, другіе два — тупыми. Эта страшная перемѣна совершилась быстро, съ глухимъ ноющимъ звукомъ. Въ одну минуту комната приняла форму ромба. Но перемѣна не остановилась на этомъ, — да я и не надѣялся и не желалъ остановки. Я готовъ былъ прижать къ своей груди эти раскаленныя стѣны, какъ одежду вѣчнаго покоя. — Смерть, — говорилъ я, — какая бы то ни была смерть, лишь бы не въ колодцѣ. — Безумецъ! какъ я не вонялъ, что это раскаленное желѣзо должно было загнать меня въ колодезь? Могъ-ли я выдержать его жаръ? и если бы могъ, какъ бы я устоялъ противъ его напора? Косоугольникъ вытягивался съ быстротой, которая не давала мнѣ времени на размышленія. Его центръ и наибольшая ширина приходились какъ разъ надъ зіяющей бездной. Я отступилъ, но сдвигающіяся стѣны гнали меня впередъ и впередъ. Наконецъ, мое обожженное, скорченное тѣло уже не находило мѣста на полу. Я пересталъ бороться, и только агонія души моей прервалась громкимъ, долгимъ, послѣднимъ воплемъ отчаянія. Я чувствовалъ, что шатаюсь на краю колодца — я отвратилъ глаза…
Нестройный гулъ человѣческихъ голосовъ! Громкіе звуки трубъ! Грохотъ, точно отъ тысячи громовъ! Огненныя стѣны раздались! Чья-то рука схватила мою руку, когда я, изнемогая, падалъ въ бездну. То была рука генерала Ласаля. Французская армія вступила въ Толедо. Инквизиція была во власти своихъ враговъ.
| Правда чуднѣе выдумки. |
| Старинная поговорка. |
Просматривая недавно, по поводу одного изслѣдованія, Телльменоу Изитсоёрнотъ, — книгу, которая (какъ и Цохаръ Симеона Іохаида) врядъ-ли извѣстна въ Европѣ и, сколько я знаю, не упоминается ни однимъ американскимъ писателемъ, исключая, быть
